Здесь была Бритт-Мари

Странное ощущение, когда смотришь в дуло пистолета. Тебя словно засасывает. Туда падаешь. Через несколько часов в пиццерии появятся полицейские из города и спросят, может ли Бритт-Мари описать молодого человека, что на нем было, высокого он роста или нет, говорил он на диалекте или с акцентом. Но единственная особая примета, которую Бритт-Мари сможет назвать, это — «у него был пистолет». Одному из полицейских придется даже объяснить ей: грабителю просто нужны деньги, и «не стоит воспринимать это как что-то личное».

Полицейским легко говорить, но, когда на тебя направлен пистолет, не воспринимать это дело как личное довольно-таки трудно, в этом Бритт-Мари безоговорочно уверена.

— Открывай, мать твою, гребаную кассу! — зашипел грабитель.

Потом, задним числом, она вспомнит, что грабитель обратился к ней как будто она механизм, а не человек. Личность попыталась подъехать к кассе, но Бритт-Мари встала у нее на пути, словно вмерзла в пол.

— ОТКРЫВАЙ КАССУ! — гаркнул грабитель так, что и Личность, и мужчины в кепках инстинктивно заслонились руками — словно это могло их спасти.

А Бритт-Мари замерла на месте. Ужас парализовал ее настолько, что она была не в состоянии даже испугаться. И сама не понимала, почему она так поступила, но есть вещи, которых человек о себе не узнает, пока ему в лицо не направят пистолет. И вот Бритт-Мари — к своему изумлению и к ужасу Личности и мужчин — услышала собственный голос:

— Сначала купите что-нибудь.

— ОТКРЫВАЙ! — орал грабитель.

Бритт-Мари не шелохнулась. Положила забинтованную руку на здоровую. Руки дрожали, но такой уж сегодня день, что Бритт-Мари решила: с нее достаточно. И поэтому ответила со всей возможной благожелательностью:

— Видите ли, чтобы открыть кассу, надо пробить какую-то сумму. Иначе начнется путаница с чеками.

Пистолет в руке грабителя ходил ходуном. В равной степени от удивления и растерянности.

— НУ ТАК ПРОБИВАЙ, МАТЬ ТВОЮ!

Бритт-Мари сложила руки на животе. Пальцы были скользкие от пота. Но что-то внутри ее, вопреки категорическим протестам здравого смысла, приняло решение сейчас, несмотря ни на что, хоть немного постоять за себя.

— Но поймите же: нельзя просто ввести первые попавшиеся цифры. Касса пробьет неправильный чек.

— ДА СРАЛ Я НА ТВОИ ГРЕБАНЫЕ ЧЕКИ, СТАРАЯ ДУРА! ОТКРЫ… — надсаживался грабитель.

— Повышать голос нет никаких оснований, — решительно перебила его Бритт-Мари и терпеливо добавила: — Как нет никакой необходимости, голубчик, прибегать к подобному лексикону!

Тут на Бритт-Мари налетело инвалидное кресло и ударило ее под колено, — так что все трое — Личность, кресло и Бритт-Мари — оказались на полу. Одновременно грохнул выстрел, так что в ушах завыло, а пространство сместилось. Люминесцентные трубки осыпа́лись снегопадом осколков, и Бритт-Мари не понимала, на спине она лежит или на животе, где стены, а где — пол. Она слышала, как Личность тяжело дышит ей в ухо и как вдалеке вроде бы что-то звякает.

Потом она разобрала голоса Веги и Омара.

— Что за х… — начала Вега, и Бритт-Мари невольно вскочила на ноги, хотя в ушах у нее звенело, а благоразумие во весь голос кричало, что надо взять себя в руки и полежать на полу, как цивилизованные люди.

Многого о себе не узнаешь, пока не станешь собой: на что ты способен, насколько ты отважен. Грабитель повернулся к Веге и Омару, в прорезях балаклавы полыхнула ярость:

— Едрить вашу мать, какого, сука, хрена вы тут забыли?

— Псих? — прошептал Омар.

— ВЫ КАКОГО ЛЫСОГО ЗДЕСЬ ОШИВАЕТЕСЬ? Я ЖЕ ДОЖИДАЛСЯ, ПОКА ВЫ ОТВАЛИТЕ! НА ХЕРА ВЫ СЮДА ПРИПЕРЛИСЬ, ЗАСРАНЦЫ ДОЛБАНЫЕ?

— Я забыла куртку, — вымолвила Вега.

Псих неистово размахивал пистолетом у нее перед носом, но Бритт-Мари уже встала между дулом и детьми, убедилась, что закрыла собой обоих и замерла, не подавшись назад ни на миллиметр. Снова вмерзла в пол — но теперь все вытесненные стремления вдруг расправились внутри ее и стали той опорой, за которую она держалась.

— Все, с меня довольно! — угрожающе прошипела она.

И подумала, что впервые в жизни хотя бы шипит угрожающе.

Атмосферу, воцарившуюся после этого в помещении, точнее всего можно было бы описать как неоднозначную. Псих явно не знал, что делать с пистолетом. Остальные присутствующие замерли в ожидании его решения. Бритт-Мари недовольно глянула на ноги Психа:

— Я помыла пол.

— ДА ЗАТКНИСЬ ТЫ, МАТЬ ТВОЯ ВЕДЬМА! — выкрикнул Псих.

— А вот этого я не сделаю ни в коем случае, — ответила Бритт-Мари.

Из прорезей балаклавы капал пот. Псих сделал два оборота на месте, с пистолетом на уровне глаз, и мужчины в кепках снова повалились на пол. Потом в последний раз с ненавистью глянул на Бритт-Мари и бросился бежать.