Здесь гуляет смерть (СИ)

Я слезла со стола и обняла его. Ты снова переводишь тему, не желая откровенничать о больных для тебя вещах. Ты боишься упрёков, верно? Боишься услышать: «не, ну а что ты хотел? Ты же жрёшь как ни в себя. Сам разъелся, сам и получай теперь. Тебе недавно тридцать исполнилось, а ты полторы сотни весишь. Куда тебе столько есть? Спортом бы занялся, на диете месяц посидел. Ты ведь задыхаешься уже в начале лестницы, ты и тридцати метров не пробежишь, ты брюхом на клаксон нажимаешь, на тебя ремня в машине не хватает, тебе не стыдно?!». Я не могу видеть, как твоё ментальное здоровье хуже с каждым днём, не говоря уже о физическом. Мне кажется, у тебя вполне может быть депрессия. Мне было тяжело сегодня, но тебе разве нет? Да, ты большой и сильный полицейский, но разве у тебя нет чувств? Разве тебя нельзя задеть и ранить обидным словом? Я знаю тебя вне работы, Рафи. И вижу под трещащей формой шерифа ранимого хрупкого пухленького мальчика, которого очень стыдит его вес, его бока, щёки и животик. Тебе непросто вот так взять и выговориться, выплакаться, да ещё и кому-то вроде меня, который меньше раза в два. Ты наверное никогда не рыдал на чужом плече. Но тебе это нужно. Ты устал, я это вижу. И ты ненавидишь себя за эту усталость и пузцо, которое отрастил, заедая волнение.

— Ты самый хороший человек в мире, Рафи, — тихо сказала я, гладя его по затылку. — Мне ничего от тебя не нужно. Пожалуйста, позаботься о себе. Отдохни завтра ты.

Он помолчал. Затем обнял меня в ответ, утыкаясь лбом в моё плечо и тихо вздохнул. Я ласкала его красивые волосы и дышала в макушку, прижимая к себе. Расслабься в моих руках, шериф. Я не сделаю больно, не обижу. Я только хочу, чтобы ты отдохнул. От работы, оскорблений, самокопания. Ты прекрасный, Рафи. Честное слово.

— Я так устал, — тихо сказал он.

— Я вижу, — я легонько, чтобы он не почувствовал, коснулась губами его макушки. — Потому и прошу.

— Я не просил делать меня шерифом, я не хотел всего этого… я не могу… мне кажется, от меня больше вреда, чем пользы.

— Это вовсе не так, Рафи.

— Я хожу и расшатываю нервы людей бесконечными тупыми вопросами, я не могу никого защитить, я…

— Никто не может. Рафи, — я посмотрела в его глаза и положила руки на румяные горячие щёчки, — ты не виноват ни в чём. Ты такой же человек, как и все. Если бы ты мог, ты бы спас всех, кого возможно, я это знаю. Нужно время. И терпение.

Он поджал край губ и слабо кивнул. Я улыбнулась так нежно, как только умела, и, гладя его по голове, наклонилась и легонько чмокнула в щёчку.

— Не нервничай пожалуйста. Тебе правда нужен отдых.

Он снова кивнул, слегка краснея и смотря на меня. Я взяла его за пухлую мягкую руку.

— Пойдём пообедаем?

— Да, сейчас, — он начал подниматься, слегка улыбнувшись, как тут принюхался. — Погоди, а чем пахнет?

— А чем? — состроила я дурочку. Зря целоваться полезла.

— Спиртом будто. И… так, стоп, — Раф посмотрел на меня и снова принюхался. — Ты что, выпила?

— Я? Неееееет.

— На работе?! С ума сошла?!

— Ты тоже хочешь?

— Хочу!

Мы зашли ко мне и приняли по стопке, после чего пошли к выходу из участка к небольшому кафе. По пути я замечала, как Рафи слегка неуверенно одёргивал рубаху на животе, старался подтягивать его, нервно трогал волосы. Волнуется.

— Рафи, — я посмотрела на него.

— Да? — шустро отозвался шериф, повернув ко мне голову.

— Слушай, я немного… мне нехорошо от того, что случилось в доме Смитов.

— Ты боишься?

Я кивнула. Пусть отвлечётся на заботу о других, чтобы не думать о лишнем весе и комплексах с ним связанных, а там его обработаем, и он успокоится. Рафаил взял меня за руку.

— Я обещаю, с тобой ничего не случится. Ты будешь цела и невредима.

Знаю. И знаю, что ты всеми силами будешь желать защитить и утешить меня. Только боюсь я не за себя. Я прильнула к мягкому телу Рафи.

— Честно?

— Честно.

— Слово шерифа?

— Слово шерифа, — улыбнулся брюнет.

— Тогда верю, — я обняла его. Раф обнял меня в ответ. Я посмотрела в его лицо. — Не зайдёшь вечером? Гулять опасно, может, посидим у меня?

— К тебе? Домой? — переспросил он с удивлением. — Ох, нет, я конечно с радостью, но твой отец…

— Его и матери не будет дома, они уехали утром. Я уговорила их покинуть город на пару недель.

— В этот-то раз разрешишь помочь тебе на ферме? — улыбнулся он вновь, сплетя наши пальцы в замок.

— Я подумаю.

— Так, и во сколько мне нагрянуть?

— Часам к шести. Можно даже раньше, главное не позже.

Не нужно было говорить, что чем позднее — тем опаснее. Мы оба это прекрасно понимали. Я смотрела в его милое пухленькое личико и чувствовала, как хочу его обнять и обласкать. Бедняжку и без того попрекают животиком и лишним куском, а после сегодняшней выходки сынка мэра он явно себя проклинает. Но ты похудел, Рафи. Были ли виной тому вечные издёвки Джета, или ты нехорошо себя чувствуешь? Я тебя знаю, как и твою тупую привычку даже больным тащиться на работу. Шериф поглаживал мою кисть, на ладони которой остался маленький шрамчик. Скоро пройдёт.

====== Ужин ======