Здесь и сейчас

Я складываю газету, стараясь, чтобы складка не проходила по фотографии. Руки у меня нервно дрожат.

– Мой отец знал про нее?

– Я рассказывал ему о работе доктора Гали. Не о той, которая посвящена волновой энергии, а про темную материю, это было ее хобби. Не помню, называл ли я ее имя. Мне так и не удалось передать ему научную статью Гали.

Даю глазам минутку отдохнуть и читаю дальше:

– Это случилось как раз в ее день рождения.

– Гали убили в собственный день рождения? То есть убьют…

– Как Шекспира. Шекспир тоже умер в свой день рождения. – Я читаю статью до конца. – Я думала, надо искать что-то вроде политического убийства или на почве больших денег, которые может потерять какая-нибудь корпорация. Понимаешь? Представить не могла, что это будет убийство какой-то девушки в ее день рождения во время ссоры с дружком.

Итан не отрывает глаз от фотографии:

– Да, только девушка эта не какая-то, тут особый случай.

Принимаюсь читать статью сначала.

– Ты говоришь, лаборатория в Тинеке?

– Да.

– Там это и случилось. Случится.

Итан качает головой:

– Черт знает что! Я сотни раз бывал там.

– Это нам пригодится, верно?

Кладу газету на приборную доску, чтобы как следует под лучами солнца рассмотреть фотографию мужчины.

– Надо узнать, что это за человек. Узнать про него все, что можно.

Итан кивает:

– Статья Гали все еще лежит у меня в рюкзаке. Поверить не могу, что она мертва.

– Она еще не мертва.

– Да, конечно, я хотел сказать, должна умереть.

– А мы должны ее спасти, понял?

* * *

На всякий случай просматриваем остальную часть номера за 18 мая, потом читаем остальные три номера, до конца этого месяца.

Кое-что важное находим почти сразу. В номере за 21 мая в разделе «Городские новости» напечатана довольно неприметная статья, где говорится о неожиданном повороте, который получило дело об убийстве Моны Гали, совершенном Эндрю Болтосом. То, что сначала казалось обычной ссорой любовников, закончившейся убийством по неосторожности в результате самозащиты, теперь предстало в несколько более сложном виде. Из обоих компьютеров, стоявших в кабинете Моны Гали, была почти полностью стерта информация, а из картотеки исчезли все материалы.

У нас был также номер за 28 мая, где сообщалось, что в ночь, когда она погибла – то есть должна погибнуть, – в квартиру Моны Гали также кто-то наведался. В квартире были заметны следы тщательного обыска, а из домашнего компьютера исчезли все файлы.

В статье также пересказывается связанная с этим информация, напечатанная в номере за 27 мая, которого у нас не было. Полиции так и не удалось засадить Болтоса за решетку. Как только картина преступления стала усложняться, он исчез – подозревают, что Болтос бежал из страны с фальшивым паспортом.

– Чушь какая-то, – бормочет Итан.

– Он очень подозрительный тип, – говорю я, отрывая глаза от газеты. – Не гражданин Соединенных Штатов, настоящее имя неизвестно, власти понятия не имеют, как он попал в страну. Скорей всего, проник нелегально, по поддельным документам. Загадочная история.

– Похоже, все так, как ты себе представляла, – подытоживает Итан, когда я заканчиваю читать все, что нашла интересного. – Болтос хотел ее убить… то есть хочет убить, причина – исследования Гали, уже проведенные, а также будущие, а это еще один повод для нас, чтобы спасти ее.

– Но откуда ему знать, какую работу она станет делать в будущем. Он не знает того, что знаем мы. Возможно, он не догадывается, что здесь историческое распутье, вилка.

– Ты думаешь? – Итан снова смотрит на фотографию мужчины.

– Ну, он ведь не может быть одним из наших, из иммигрантов.

– Откуда ты знаешь?

– Как откуда? Про него напечатано в этой газете. А она вышла до того, как мы прибыли сюда.

– Пожалуй.

Итан трясет головой, будто хочет прояснить мысли.

– Но ведь можно изменить ход истории, направить ее по другому пути, даже не подозревая об этом, согласись, – говорю я. – Болтос мог догадываться, что Гали стоит перед каким-то открытием и ей уже что-то известно. Он пытался украсть материалы ее исследований, так? Может, чтобы использовать их самому, хотел прославиться?

Итан молчит, раздумывает.

– В общем-то, если пытался, то у него ничего не вышло. Будущее, по словам Бена Кеноби, – это полное разрушение нормального климата, экологическая катастрофа. Непохоже, что она вызвана какой-то революцией в области волновой энергии.

– Да. Непохоже. И тут особо не прославишься.

– А может, он агент какой-нибудь корпорации, связанной с большой нефтью. Ну, понимаешь, такой огромный, жадный спрут, который хочет уничтожить новую технологию, угрожающую вытеснить его из бизнеса. В книжках про это пишут. И в кино показывают.

Я уставилась на свои ногти на ногах, думаю.

– Версия неплохая. Но трудно доказать.

Итан пожимает плечами:

– Плохо, что у нас нет Интернета, можно было бы посмотреть, какие прогнозы на ближайшее будущее. Всего только два дня, понимаешь?

– Интернет-то здесь при чем? – смеюсь я. – Там даже про завтра ничего нет. Думаешь, в Интернете есть про все, даже про будущее?

* * *