Здесь и сейчас

– Таня, – тихо позвал меня спереди Павел.

Я сделала вид, что сплю.

– Таня! – вторил ему Амелунг. Ладно, в конце концов, я как бы на службе. Мои глаза открылись.

И тут произошло это. Прямо на глазах улица раздвинулась, дома расступились, и автомобиль вылетел на площадь. Конная статуя императора, Исаакиевский собор, «Астория» окружили меня, закружившись в величественном хороводе. Мне даже не нужно было сообщать названия этих достопримечательностей – я узнала их, не видя прежде. Я во все стороны завертела головой, пытаясь рассмотреть, но уловила лишь общие контуры, мы ехали дальше. Прямо простиралась скованная льдом, закованная в гранит Нева. От избытка впечатлений я тоненько пискнула, и мои спутники рассмеялись. Доктор что-то тихо сказал Павлу, тот утвердительно качнул головой, машина повернула, замедлила ход и остановилась.

– Таня, выходите, – скомандовал Моисеенко, заглушая двигатель.

– Что, уже приехали? – Я не видела ничего напоминающего отель, пусть и самый маленький.

– Нет, но просто можно выйти и немного постоять. Вам ведь хочется? – Он был преисполнен внутренней гордости за свой город. Это было заметно невооруженным глазом. И бальзамом на сердце стала моя реакция. – Клаус говорит, что у вас особое отношение к нашему городу, это так?

Слишком долго было объяснять, да и ни к чему. Я просто кивнула и вышла из машины.

На площади у еще одного конного памятника императору отчего-то прогуливались несколько свадебных пар в окружении гостей. Неистовый холод не пугал оголенных невест, чуть прикрытых мехами, они несли охапки цветов к подножию монумента.

– Здесь недалеко свадебный дворец, – пояснил Павел. – У нас считается хорошей приметой, когда жених и невеста идут сюда после регистрации.

– Я знаю, – ответила я. Почему-то я это знала.

Я пожалела, что оказалась без цветов. А впрочем, я не невеста.

Повернувшись к Неве, я ощутила, как в лицо ударил порыв обжигающего, ледяного ветра. Руки свело холодом. О том, чтобы фотографировать сейчас, не было речи, пальцы не слушались. Но ощущение, тем не менее, было непередаваемым. Город раскинулся вширь, вольготно и смело, выставив напоказ все свое великолепие. Он был разрезан рекой, соединен пунктирами мостов, и в этом городе чудесно пахло водой – тот запах, что я так люблю.

Мужчины мужественно мерзли в ожидании, пока я наслажусь панорамой. Павел благородно молчал, не пускаясь в объяснения, он понимал, что мне сейчас это не нужно.

Окончательно продрогнув, я повернулась к спутникам, тут же поспешившим затащить меня обратно в автомобиль. Павел, похоже, сделал крюк, чтобы прокатить меня по городу, прежде чем мы остановились у отеля. Отель был тезкой города и располагался в удачном месте с видом на Неву. Из наших двух номеров только один имел панорамный вид и был предназначен для доктора Амелунга, но Клаус щедро уступил его мне, поселившись в номере с видом во двор. Первым делом я позвонила Оливеру, рассказала, как долетела, поинтересовалась настроением. Сын даже не думал скучать, он жил своей жизнью, наполненной важными событиями, на фоне которых материнский отъезд всего лишь досадно нарушал некоторый ее уклад. Только сообщил мне, что Гюнтер плохо себя чувствует и брюзжит.

До самого вечера я стояла у окна, пробуя найти знакомые черты. И мне казалось, что я их нашла. За окном повалил густой снег, очертания города на другом берегу размазались, стали нечеткими, и это только больше притягивало меня, словно возвращало в состояние сна. Умом понимая, что необходимо разобрать вещи, сходить перекусить, я как будто приклеилась к стеклу.

– Таня, зря вы не поехали. – После уверенного стука в дверь на пороге моего номера вырос довольный Клаус Амелунг. – Было ужасно вкусно, я объелся, как удав. Русская кухня – это что-то! А вы, я так полагаю, ничего не ели, да?

Доктор, как мне показалось, был немного нетрезв, и это состояние удивительно ему шло. Но говорить об этом я не стала – могло получиться двусмысленно после моей памятной алкогольной выходки. Еще решит, что я сама пропойца и поощряю себе подобных.

– Я вам привез с собой, вот, жена Павла передала пакет. Это, так сказать, ваш ужин. Только не вздумайте отказываться и ешьте, пока оно еще теплое.

Пакет от жены был размером с хорошую подушку и вмещал множество разномастных пластиковых контейнеров со всякой снедью. Клаус нырял в пакет рукой и, словно фокусник, выуживал оттуда новые и новые коробочки, расставляя в ряд на столе, снимая крышки.

– Садитесь, Таня, ешьте. – Он торопил меня и настаивал, и я внезапно ощутила острое чувство голода.

Запахи из коробочек исходили поистине фантастические, и желудочный сок принялся вырабатываться с удивительной силой. Я цепляла вилкой содержимое каждого контейнера и по очереди отправляла в рот. И действительно, почему я отказалась поехать в гости – все блюда удались фрау Моисеенко на славу?

– Вкусно, да? Ведь вкусно, скажите? – не унимался доктор Амелунг, словно моя гастрономическая оценка имела отношение лично к нему.

– Угу. Очень, – с набитым ртом кивнула я.