Здесь и сейчас

Он встал и вышел из-за стола, давая понять, что разговор с ним окончен. Посетительница убрала платок от заплаканного лица.

– Я не знаю, где он работает, – тихо выдохнула она.

«Хорошенькое дельце!» – развеселился Никоненко. У них еще та семейка. Высокие отношения.

– А Вы давно в браке? Просто, ради любопытства, – махнул он рукой.

– Восемь лет, – удивленно глядя на него ответила она. – А это имеет значение? Это может помочь?

В ее голосе послышалась надежда. Никоненко едва не захохотал.

– Восемь лет и Вы не знаете, где работает муж? Чудненько!

– Что?!

– Это я так. А хоть кто он, Вы знаете? Я имею ввиду, чем он занимается?

– Он юрист.

Никоненко посмотрел на нее почти с жалостью. Если муж юрист, то в любом случае, она хрен чего получит. Юристы они такие, продуманные товарищи. Законы знают и себя в обиду не дадут.

– Позвоните его друзьям, родственникам. Попробуйте склонить их на свою сторону. Может они как-то повлияют… – с сомнением сказал он. Юрист не юрист, а по-хорошему ничего он ей не должен. Захотел и ушел. Законом это не запрещается. А она, чувствуется, что, несмотря, на свой тихонький голосок и расстроенный, растерянный и даже перепуганный вид, стерва еще та. Тихая идиотка, способная довести не то, что до побега, а до того, что руки на себя наложишь.

– Я не знаю телефонов друзей и родственников. Мы не общались…

– Ха-ха-ха! Извините, – Никоненко помахал руками. Просто чудесная история семейных отношений. Такое впечатление, что муж пропал не полтора месяца назад, а сразу после свадьбы.

– Давайте его номер. Я ему сам позвоню, – решительно сказал следователь. Он уже готов был объявлять розыск, просматривать полицейские базы, звонить, слать повестки, лишь бы эта дура ушла. Еще пять минут и он раз и навсегда избавит сбежавшего мужа юриста от проблем и задушит ее собственными руками.

– А Вы скажете ему про деньги?

– Непременно. Первым делом. Обещать ничего не могу, но буду взывать к его чувству долга, к совести и ко всему к чему только можно воззвать.

Когда дверь за женщиной закрылась, Никоненко уселся в кресло с видом человека только что вернувшегося со сложнейшей операции с сидением в засаде, стрельбой, погоней и задержанием с яростным сопротивлением.

– Вот, б…ь! Мужик попал. Хоть ума хватило свалить. Но ведь жил же восемь лет. Небось, всю кровь у него выпила, малахольная идиотка! – вслух выплеснул Никоненко, накопившиеся за время общения с посетительницей, эмоции.

Он взял телефон и набрал оставленный брошенной женой номер. Вообще-то звонить ему не хотелось. Он, во-первых, был полностью на стороне сбежавшего мужа и не только из чисто мужской солидарности, а скорее просто по-человечески. А, во-вторых, он и звонить-то ее мужу, по-хорошему, не имел права. Но ради того, что бы эта ненормальная баба больше не приходила, он готов был немного превысить полномочия и побеседовать с супругом. Воззвать, скорее не к совести, а к здравому смыслу, ради всеобщего блага, так сказать.

– Михаил Алексеевич!

– Да. Я слушаю.

– Следователь Никоненко. Я звоню, как бы это сказать…по просьбе Вашей супруги. Она Вас немножко потеряла, – следователь не удержался и хохотнул.

– Я слушаю, – невозмутимо повторил сбежавший супруг, по совместительству юрист. Никоненко вздохнул. Чертова семейка!

– Михаил Алексеевич, не знаю, что там у Вас произошло. И поверьте, не хочу знать. Но жена Вас разыскивает. Сегодня приходила, хотела привлечь к Вашему розыску правоохранительные органы. Чуть дело уголовное не завели. Хорошо, вовремя разобрались, что криминала тут нет. – Никоненко перевел дух. – Михаил Алексеевич, позвоните жене… Настаивать я не могу. Но, чисто по человечески, мне кажется бежать от проблемы – не решение. Всегда лучше как-то разобраться. Когда вопрос закрыт, то и душу не тянет.

– Спасибо за звонок, – все тем же ровным голосом поблагодарил юрист и отключился.

Во семейка! Никоненко пододвинул к себе бумаги и уставился на них неподвижным взглядом. Настроение писать отчет пропало окончательно. Проклятая Снегурочка с глазами несчастной коровы и хваткой барракуды! Что б она провалилась вместе со своим невозмутимым, непробиваемым мужем!

Москва 1998г.

Полный, лысоватый мужчина в мятом пиджаке и замызганных джинсах энергично тряс руку Михаила.