Здесь мертвецы под сводом спят

Я никак не могла придумать, где же все это добыть. Разумно предположить, что если у кого-то в обозримых пределах от Бишоп-Лейси есть образец, то это доктор, ветеринар или аптекарь.

Полагаю, я могла бы позвонить доктору Дарби или Крюикшенкам, деревенским фармацевтам, но в Букшоу телефон, как инструмент, посредством которого больше десяти лет назад отец узнал об исчезновении Харриет, находится под строгим запретом.

Теперь, когда новость о ее гибели достигла его слуха с помощью той же самой мрачной слуховой трубки, он внушал ему еще больше ужаса, а вместе с ним и всем нам.

Ничего не остается, кроме как поехать в Бишоп-Лейси на велосипеде и лично все выяснить. На самом деле, решила я, так даже лучше. Люди могут прервать телефонный разговор под самым слабым предлогом. При личной беседе им будет куда сложнее избавиться от Флавии де Люс.

– «Глэдис», – прошептала я у входа в оранжерею, – это я, Флавия. Ты не спишь?

«Глэдис» – это мой спортивный велосипед марки БСА. Изначально он принадлежал Харриет, назвавшей его «Ласточкой» – думаю, из-за того, как она взлетала и падала, несясь по замечательно крутым холмам, – но я переименовала его в «Глэдис» из-за жизнерадостного характера.

«Глэдис», естественно, не спала. Конечно. Как у детективного агентства Пинкертона, ее девиз – «Мы никогда не спим».

– Краткая встреча, – сказала я ей. – Мы должны выскользнуть через черный ход. У парадного слишком много людей.

Больше всего на свете «Глэдис» вдохновляет возможность выскальзывать через черный ход. Мы совершали этот маневр вместе столько раз, и я думаю, что она должна испытывать определенную шаловливую радость от того, что ей снова представилась такая возможность.

Она тихонько скрипнула от удовольствия, и я не нашла в себе мужества упрекнуть ее.

Я ехала на «Глэдис» к югу, потом к западу, прилагая большие усилия, чтобы не оказаться в поле видимости из отцовского кабинета и гостиной. Некоторое время приходилось перемещаться краткими перебежками от дерева к дереву, а затем оглядываться, убеждаясь, что меня никто не преследует.

Через некоторое время опасность миновала, и я повела «Глэдис», ласково придерживая ее за кожаное седло, по бугристым полям к проселочной тропке, ведущей на север к главной дороге.

Теперь, радостно давя ногами на педали, я вместе с ней с шуршанием неслась по дороге, распугивая птичек в изгородях и заставляя старого бобра смешно ковылять в поисках укрытия.

На перекрестке мы остановились. Время принимать решение. К западу отсюда располагается Хинли, где есть больница. Какова вероятность, что в тамошней больничной аптеке есть запас необходимого мне аденозинтрифосфата? Окажется ли на дежурстве Флосси Фостер, сестра подружки Фели? Смогу ли я уговорить ее организовать рейд на аптеку?

Маловероятно. Шансов очень мало.

Но к востоку находится Бишоп-Лейси, где есть и хирургический кабинет доктора Дарби, и аптека Крюикшенков.

Не колеблясь, я повернула голову «Глэдис» к востоку, и мы помчались навстречу тому, что нас ожидало.

* * *

Колокольчик на двери громко звякнул, когда я вошла в аптеку.

Вход в помещение довольно ярко освещался солнечным светом, лившимся сквозь большие красные и синие аптекарские сосуды, но дальше, в глубине лавки, свет в муках умирал. Задняя часть комнаты находилась во власти теней, и там располагался маленький прилавок, у окошка которого мисс Клэй что-то шептала на ухо аптекарю Ланселоту Крюикшенку, будто исповедуясь.

Я притворилась, что не слышу их, хотя чрезвычайно острый слух, унаследованный от Харриет, позволил мне разобрать, что их разговор касался пилюль из ревеня и серы.

Я побродила по аптеке, как завороженная разглядывая ошеломляющую коллекцию разноцветных баночек, коробочек и бутылочек, выстроившихся на полках: порошки, пилюли, настойки, лосьоны, эликсиры, бальзамы, соли, сиропы, пастилки, мази и лекарственные кашки – средства на любой случай.

– Я скоро к вам подойду, – крикнул мне мистер Крюикшенк и вернулся к жужжанию с несчастной мисс Клэй.

Пока они разговаривали, я осознала, что есть и третий голос – более тихий, словно шелковая лента, время от времени вплетающийся в их беседу.

Хотя не видела говорившую, я поняла, что это может быть только Аннабелла Крюикшенк, сестра Ланселота: опытный химик, однако ее редко можно было видеть в деревне. Безмолвный партнер, так сказать. Безмолвный и практически невидимый.

Как однажды сказала мне Даффи в светлый момент, она «порох за троном», что показалось мне превосходной шуткой, и хотя я ее не поняла, я слишком долго и громко смеялась.

Ведомая исключительно чистейшим любопытством, я подошла ближе к задней части аптеки, надеясь подслушать какую-нибудь сплетню, которую я смогу в нужный момент вставить в разговор с моими взрослыми сестрицами.

Чем ближе к прилавку я подходила, тем тише становилась беседа, пока – довольно резко – она не прекратилась со звуком «Ш-ш-ш» и шепотом «Харриет».

Сначала меня тронуло то, что они говорили о моей матери, но потом я поняла, что говорили они обо мне.

– Простите, мистер Крюикшенк, я тороплюсь. Можно ли получить у вас немного тиамина?