Здесь песок чище

— А теперь знай. И еще, когда я приехал к ним в дом, тетя была в очень стесненном положении — она должна была рожать, но было что-то не в порядке. Я не знаю точно, но якобы ожидались тяжелые роды, и нужно было оказать ей специальную помощь, а для этого требовались деньги. Дядя уже истратил все свои сбережения, и они оказались в критической ситуации. Вместо того чтобы пойти к врачу, они не придумали ничего лучшего, как завести спор из-за денег. Я этого не понимал, не мог понять и наконец не выдержал и взорвался. Ну, понимаешь, сказал им то, что думал. Пожалуй, это было моей ошибкой. Но что я мог поделать? В такие минуты не думают о последствиях. Я им сказал: "Как же вы здесь отстали! На Кубе никто не умрет, если у него нет денег, и тем более если необходимо обратиться к врачу или получить лекарство. А если тяжело заболел, то единственное, что нужно, — это быстро лечь в больницу, независимо от того, коммунист ты или нет. И тебя, черт возьми, никто не спросит, есть ли у тебя деньги и являешься ли ты сторонником социализма!" И тут началось такое! Дядя пришел в ярость, забыл о родах и закатил истерику. Именно тогда он высказал мне все, что касается Опа-Лока, а до этого он об этом молчал. Теперь уж у него были все основания подумать, что я коммунист и не зря со мной столько возились. Поселиться же в квартире, где живет служащий ЦРУ, для меня — отличное укрытие. Родство для него ничего не значит. Просто из-за меня его еще никто не ругал. А то бы он давно уже избавился от моего присутствия. Он все говорил, что ему очень дорого досталось то положение, которое он занимает. Если бы этого не удалось добиться, то ему пришлось бы выполнять рабский труд на какой-либо фактории или стать мойщиком посуды, а тетя умерла бы с голоду. Затем мне пришлось и еще кое в чем разочароваться. Лучше и не рассказывать этого.

— Возможно, со временем и твой дядя разочаруется в ЦРУ. Почему бы нам не поговорить с ним о рыбной ловле? Может быть, на почве чисто деловых отношений нам удастся отвлечь его.

— Если хочешь, дело твое, попытайся. У меня нет ни малейшего желания. Я не сомневаюсь, что он попытается использовать меня в своих интересах, поскольку я его родственник и живу в его доме. Я считаю, что он занимается грязными делишками.

— Ты, пожалуй, что-то путаешь.

— Возможно.

Что-то похожее на тень усталости появилось на лице парня, как будто бы все то, что он открыл своему другу, не принесло ему полного облегчения. Даже если бы тот и разделил его тяжелую ношу, она все равно была бы слишком непосильной для него.

— Положение безвыходное, его ослепили.

— Что?

— Я говорю, что нет другого выхода. Нужно бороться, много работать, попытаться добиться полной самостоятельности, а главное — убежать из этого дома, вырваться из лап ЦРУ и ждать лучших времен. Особенно не совать нос в политику.

— Жизнь сложна.

— Я это знаю. Она сложна только потому, что меня называют коммунистом всякий раз, когда я говорю правду. И это в стране, где я искал убежище от коммунизма! А все потому, что меня не хотят понимать. Но я не могу молчать, когда правда очевидна. Смотри, какая противоречивая история. Один из друзей моего дяди убежал с Кубы, когда там объявили: "Кто не работает — тот не ест". Он испугался, потому что никогда не работал. Прибыв сюда, он был удивлен, так как здесь, хотя и другими словами, ему сказали примерно то же самое: если он не будет работать, и работать много, то и есть будет нечего. Он снова перепугался. Вот здесь мой дядя и взял его к себе. Это и есть тот самый антикоммунизм, характерный для многих уехавших сюда, начиная с моего дяди.

Однажды ночью я слышал, как они ругались с тетей. Ее пугает эта неспокойная и нестабильная обстановка. Он не приводил никаких аргументов в свою защиту — ни политических, ни патриотических. Лишь только повторял: "Я почти ничего не делаю, а мне хорошо платят". Я тебе говорю об этом, потому что на Кубе в армии политработники говорили нам, что нет третьего пути. Здесь я в этом убедился. Как при социализме, так и при капитализме нельзя жить без работы.

— Ну нет! Я думаю по-другому. Мое понятие об антикоммунизме заключается совсем не в том, чтобы есть, не работая, хотя я бы ничего не имел против. Дай бог, чтобы у нас все было. Но ты, я вижу, запутался. Ты хочешь найти какой-то третий путь. Что ж, бросай свое рыболовство и завтра действуй, как тебе заблагорассудится. Только потом не жалуйся, что тебе не доверяют и что тебе не везет. Подумай, может быть, ты сам усложняешь свою жизнь.

— Ну почему же? Если есть моя вина, я не возражаю. Будь проклят тот день, когда мне пришла в голову эта идея. Теперь мне все ясно, а там, на Кубе, я видел только красивые журналы и читал письма родственников, которые не хотели унижаться и писать правду. После всего этого, если есть бог, то это он меня справедливо наказал недоверием этих… Я расскажу тебе то, что у меня на душе и что я никогда не смогу забыть. Ты помнишь, когда мы готовились к отъезду, нам нужен был компас, без которого опасно выходить в море?