Здесь песок чище

— Тем не менее определенный ущерб будет нанесен при таком распространении наших средств, — сказал детектив, все еще работающий на Фледжер-стрит. — По крайней мере, ко мне нет-нет да и обращаются за помощью во всяких щекотливых делах. В прошлом месяце пришел один с просьбой за любые деньги найти доказательства того, что жена ему изменяет. Я подумал, что это будет легко сделать, но она оказалась очень хитрой. Мне пришлось прибегнуть к самым различным трюкам. Если бы все те технические средства, которые я использовал, продавались в магазинах, он бы мне не заплатил за услуги. Да, определенно, это вредно.

Сегодня службы безопасности расходуют значительную часть средств из своего бюджета на различные электронные приборы и приспособления. Можно считать их первыми заказчиками в электронной промышленности.

Шла вторая неделя августа 1970 года. Маленький радиопередатчик работал на переменной частоте, держа связь с подвижным приемником ЦРУ, установленным на "форде" светло-зеленого цвета, который находился в тысяче метров от помещения "Альфы-66". Фрагмент приведенной ниже беседы был перехвачен и записан на микрокассету человеком, проникшим в ЦРУ и находившимся вне подозрений. Ему удалось установить такой угол прослушивания, что работа радиопередатчика не была раскрыта теми, кого он подслушивал. Таким образом, микромагнитофон, принадлежавший ЦРУ, но работавший не в его интересах, сделал в течение двух минут пятидесяти секунд следующую запись:

"— …должен был сказать.

— А как говорить о нем, не выдавая его?

— Я уже думал об этом. Нашего человека в кубинской столице зовут Ласаро Эскамбра Альфаро. Как тебе кажется? Думаешь, их контрразведка бросится искать его, смотришь, может, и найдут… Никогда не подумал бы!

— Ну и имя же. Откуда ты его взял? Эскамбра — для меня звучит как Эскамбрай[12]… Альфаро — это от "Альфы", тоже ясно, но вот Ласаро мне не нравится.

— Это чтобы призвать святого покровителя кубинской набожности для нашей защиты.

— Чтобы защитил прежде всего его шкуру. Не так ли? Кому он там нужен?

— И связным.

— Связным, конечно. Я не знаю. Вижу, что все это слишком просто. Они там не глупые.

— В контрразведке "просто" значит "умно".

— Мне не очень нравится.

— Ну хорошо, ты можешь оставаться при своем мнении. Все берется в расчет. Мы будем в большем выигрыше, чем даже после блестящей высадки Гуахиро. Вот увидишь!

— А как ты думаешь поддерживать деятельность ячеек? Идея о продолжении их работы на Кубе не устарела?

— Через Менойо и его друзей. Они дадут ориентировку связным, которые выезжают в эмиграцию, а также якобы существующим ячейкам. В любом случае, я думаю, хоть одна-то там найдется, ты не беспокойся. Их количество мы здесь округляем. У Эмелины есть все инструкции. Теперь начнем работу по развертыванию большой кампании в прессе.

— Не слишком ли рискованно? А если люди Кастро нападут на след?

— Риск всегда будет.

— Да, но мы-то находимся здесь, в безопасности. Ты не думаешь о Менойо и об остальных, находящихся на Кубе?

— Я о них думаю. Давай не ждать самого плохого, любой исход будет иметь для нас положительные последствия. Не сомневайся в этом, Уго Гаскон".

ТРОЕ С "МОЕЙ МЕЧТЫ"

Тони, засунув руки в карманы, сказал с удовлетворением:

— Я рад, Чино, по-настоящему рад.

Хотя Чино ничего и не говорил и ничем не похвалялся, выражение его лица было довольным. Однако у Тони были и кое-какие сомнения. Все ли он делает откровенно? Не пойдет ли на обман, чтобы сохранить дружбу?

Чино улыбнулся, словно отгадал мысли Тони.

— Я совсем не обманываю тебя. Раньше я стремился стать участником всяких приключений вместе с твоим дядей, но теперь отказался от этой мысли. Приключения меня не интересуют. Если у меня ничего не получится с рыболовным промыслом, кое-кто мне дорого заплатит. Ты знаешь, кого я имею в виду.

— Нет, все будет хорошо.

— Надеюсь.

Что-то привлекло их внимание внизу, на реке. Они посмотрели туда. На семнадцатой улице поднимался мост, чтобы пропустить участников спортивных соревнований по парусному спорту. Тони чувствовал, как внутренне он восхищается Чино. Сейчас, как никогда, ему хотелось, чтобы Чино понял всю ту неприязнь, которую он питает к "кубинским делам" своего дяди. И теперь он сказал напрямую, без оглядки, словно старшему брату, что давно уже мечтал сделать:

— Послушай, Чино, я уехал оттуда из-за сумятицы, только из-за сумятицы. Все в моей семье подталкивали меня, всегда приводили в качестве примера дядю. Он был для меня героем, а я не имел практически никакого жизненного опыта. Ты помнишь наши споры о причинах побега? Помнишь, что я тогда говорил? Ну-ка, скажи.

— Ты был как одержимый со своим дядей. Это как навязчивая идея. Ты столько говорил о своем дяде, что и меня заразил. И меня тоже, представляешь? Я решил: поеду, а там устроимся с помощью твоего дяди. А теперь ты сам настаиваешь на том, чтобы я изменил свое отношение к нему. Сейчас мы должны согласиться, что он плохой.