Здесь ради торта

В конце коридора находится наша цель — вторая главная спальня с собственной великолепной ванной комнатой. Стеклянный душ, выходящий на окно, а за ним — пляж.

В другое время, когда это была комната моих мамы и папы, я пробиралась туда, чтобы воспользоваться душем. Делить ванную с братом и сестрой было не так уж идеально: Сиенна воровала мои средства, а Спенсер игнорировал все предупреждения о том, что если он не начнет спускать воду в унитазе, то будет вынужден спать на улице.

Кажется, что это было целую жизнь назад. А разве десятилетие считается целой жизнью? Именно столько времени прошло с того последнего лета, когда Ройсы отдыхали всей семьей из пяти человек. Один взгляд в окно спальни в тот самый момент, когда мой отец и соседка слились в поцелуе, достойном фильма, и все.

Но сейчас я не буду об этом думать. Надеюсь, я буду думать об этом как можно реже.

— Вот мы и на месте, — объявляю я, входя в комнату.

— Вау, — восклицает Клейн, входя следом за мной.

Нас встречает большое окно, занимающее три четверти стены, а за ним — океан, сверкающий в темноте позднего вечера. Занавески обрамляют окно нежным белым кружевом. У него же стоит кресло, обитое тканью в сине-белую полоску в морском стиле. Я уже вижу, как Клейн сидит в нем и читает свои книги. Набрасывает контуры своего следующего романа.

У одной стены находится комод и вход в ванную. Напротив — моя вторая любимая часть этой комнаты, стена из деревянных панелей, у которой расположены кровать и два ночных столика. Кровать королевских размеров, с соответствующими изголовьем и изножьем, похожими на плетеные канаты темно-серого цвета. Постельное белье фактурное, белое, с подушками в тон синим полоскам на кресле. И…

О нет.

Я резко смотрю на Клейна.

Его руки в карманах, губы сжаты.

Клейн уже знает, но я все равно говорю это вслух:

— Здесь только одна кровать.

Как я могла не заметить этого за милю? Конечно, здесь только одна кровать. В этой комнате всегда была только одна кровать.

Мой разум мчится с бешенной скоростью. У меня что, голова взрывается? Похоже на то.

— Пейсли, — Клейн берет меня за плечи. — Успокойся. Может, мы найдем где-нибудь надувной матрас, и я буду спать на нем.

Я киваю, хотя уверенности у меня мало. Меня терзает чувство вины. Я тащила Клейна через все Соединенные Штаты не для того, чтобы он спал на надувном матрасе.

И да, он обещал мне эпически хороший поцелуй, но это не значит, что мы должны спать в одной постели. Ведь так?

Клейн открывает свой небольшой чемодан и начинает распаковывать вещи. Я делаю то же самое, начиная с того, что вешаю платье в шкаф. Легким прикосновением я любуюсь тканью. Я единственная на свадьбе, кто носит платье с узором. Каролинские синие розы на белом фоне, длина в пол, корсетный верх и три ряда оборок по низу. Оно раскачивается, со скрытым разрезом, доходящим до середины бедра. Надо отдать должное Сиенне, у нее исключительный вкус. Три оставшиеся подружки невесты наденут платья разных фасонов, все в оттенке синего, который совпадает с моим.

Бросив последний взгляд на потрясающее платье, я закрываю шкаф и направляюсь в ванную с туалетными принадлежностями.

— Ты не возражаешь, если я включу музыку? — спрашивает Клейн.

— Давай, — кричу я в ответ из душа, где выстраиваю в ряд свои бутылочки.

Начинают играть «Бич Бойз», и это заставляет меня улыбнуться. Мой дедушка любил «Бич Бойз».

— Хороший выбор, — говорю я Клейну, возвращаясь в спальню, чтобы начать распаковывать свою одежду. Клейн стоит у окна и смотрит на улицу.

— Не могу поверить, что ты проводила здесь все лето, — говорит он. В его голосе смешались благоговение и тоска. — Мы несколько раз ездили в Калифорнию, когда я был маленьким, но потом… — он прерывается.

Неужели он собирался рассказать о своем отце? Или о чем-то еще, что заставляет его замыкаться в себе?

— Мы перестали ездить, — неубедительно заканчивает он. — И я уверен, что ты уже знаешь это, но летом есть места гораздо лучше, чем Феникс.

— Все не так плохо, — говорю я, убирая стопку пижам в ящик. — Ты остаешься внутри, с кондиционером, и ходишь из одного магазина с кондиционером в другой. Это обратная сторона зимы в холодном климате, когда они остаются внутри в поисках тепла.

— Полагаю, что так.

— Здесь тоже бывает жарко. И влажно.

— Но здесь есть пляж.

— Ты меня подловил.

— Ты была права, Пейсли, это волшебное место. Там океан, — показывает он, затем поворачивается, — при этом в той стороне дубы. И животные. Ты знаешь, что на острове водятся олени? И лисы?

Я кладу белье в ящик и закрываю его бедром.

— Кто-то читал одну из книг, которые он стащил.

— Когда ты складывала свои вещи в ванной, — говорит он, указывая на раскрытую книгу на подлокотнике кресла. — Наверное, нам стоит пойти на пляж и сфотографироваться, чтобы отправить Сесили.

— Как скажешь, Клейн-писатель.

Я выхожу из комнаты, чтобы дать Клейну время переодеться и освежиться, и он встречает меня на кухне, где у моей бабушки в голландской печи кипит домашний куриный суп с лапшой.

— Лозанна, не хотите пойти с нами на пляж?