Здесь стреляют только в спину

– На хрена остановились?.. – простонал Турченко. – Ну плыли бы себе и плыли...

Нас положили с ним валетом – в неприлично-интимную «позу 69». В иной день я бы сгорела от стыда. Перебарывая боль в ушах, повернула голову.

– А кому приспичило? – Борька харкнул кровью с зубом, приподнял голову. – Ладно, не бери в голову. При нужде нас бы и с берега поснимали.

– Ты мне ногу отдавил... – просипела Невзгода.

– Ах, прости, золотце, я такой неуклюжий...

– Я, кажется, догадываюсь, куда мы попали, – прошептал, шепелявя, Сташевич. – Мы называем этот сброд «повернутыми».

Он приходил в себя. Повезло парню как утопленнику. Удар под затылок, если повредить головной мозг, может привести к параличу.

– Во всяком случае, это была честная игра, – прожевал, не слушая его, Борька.

– А что тут честного? – возмутился Турченко. – Семеро на троих... Отметелили, как хухриков, правильно... Я вон ни вздохнуть, ни перднуть... и зуб вынес, коз-зел...

– А кто они, Олег? – прошептала я.

– Встать! – скомандовал «Кудеяр». – По тропе – марш!

* * *

Я переживала странную контузию. Все видела, слышала, понимала, но пропала способность переживать. Даже за себя. Я брела в общей упряжке, не ощущая в душе ничего, кроме заглатывающей пустоты. Мир сузился в узкую тропу, протоптанную в зарослях. Остальное воспринималось как-то второстепенно. Звероподобный «Кудеяр» ушел вперед; виднелась его широкая спина, завернутая в мешковину. И автомат за спиной. Пострадавшие тащились в арьергарде – великовозрастный верзила с отбитым Липкиным «хозяйством» и прокушенный мною рябой упырь с водянистыми глазами. Первый был бледен как поганка, передвигался какой-то кособокой иноходью, второй прижимал к груди руку и кривился от боли. Молодцы, без эмоций. Однако могу представить, что они о нас думали.

Нас конвоировали четверо – двое сзади, двое спереди, причем вели себя индифферентно, тумаками не награждали.

– Плохи наши дела, ребята, – бормотал Сташевич, опустив голову. – Мы идем в поселок к сектантам. До меня дошло... Уж этого добра в Якутии, как грязи. Нам лекции читали про эту заразу; я увлекся, одно время наводил справки... Ну точно, по Хананге, в окрестностях Магалая, сект как минимум парочка: одна выше, другая ниже по течению, километрах в ста. В поганую мы влипли компанию... Эти черти оскандалились в одном из сибирских городов – то ли убийством детей, то ли антропофагией... то есть людоедством, не помню – сбежали севернее; почти никого не посадили, потому что из этого «проекта» гэбэшники торчали, как иголки из ежа... И всё, молчок. На картах их нет, в списках не значатся. А дела идут, контора пишет, методики отрабатываются...

– Их вожак, полагаешь, связан с ФСБ? – насторожился Турченко.

– Непременно. Либо помощники. В любом сектантском дерьме ГБ воняет хуже сортира. Да все мы знаем про эти поселки, наши районы. Но сектанты в гости не зовут, спасаются сами, да и вообще нормальный человек инстинктивно сторонится сумасшедших...

– А они и правда сумасшедшие? – спросила я.

– Ну, отчасти да. Фармакопея в еду, психологическая обработка с бредом Блаватской... Заодно могут распылить какую-нибудь психотропную дурь. Через неделю человек летит с катушек... Но не элита. Для верхушки это бизнес. Работа, проще говоря. «Хопёр инвест – воистину инвест!», понимаешь? Они выдумывают дикие параметры: посмотри на этих ребят – помесь христианства, буддизма, азиатских практик медитаций да плюс немытая расейская сермяга... Убойная сила. И не то бывает. Размножение «шестой расы» на неосвоенных территориях Сибири... Ждут конца света, при котором выживут «прозревшие» – это те, кто душой и задницей отдался Пастырю... Тьфу. И оружие собирают, тренируются – ну как же, конец света грядет, от заблудших отбиться...

– А может, сбежим? – пробормотала Невзгода. Хорошо ей говорить – меньше всех досталось.

– Да хрен теперь сбежишь. Эти псы натасканы, слов не понимают. У них в каждой секте есть рабы, а есть «продвинутые», то бишь перспективные: этих учат драться, стрелять, убивать. Идеальные киллеры, между прочим. Зря их, что ли, ГБ курирует?

– Вспомнил, – просвистел пробоиной в зубах Борька. – У этих ребятишек отделения были в крупных городах Сибири. А оскандалились, кажется, в Иркутске в девяносто восьмом. «Подготовленный» молодой отмороз вырезал соседскую семью. Зашел якобы позвонить – с ножом из столового набора. Деда с бабкой непосредственно в прихожей оприходовал, мамашу на кухне – она у плиты стояла, не слышала ничего; а потом за внучкой по квартире гонялся, пока не догнал. Для практики, видать... Опера копнули – а там такое творится... Естественно, следствие, суд. Еще троих взяли. Пришлось выселяться – и сотни три, твоими словами, «перспективных» подались в Якутию – «город Будущего» строить... Как же они назывались?.. Не то «Племя Возрождения», не то «Духовная Революция»...

– Ага, – презрительно фыркнул Сташевич. – Все разрушится по ходу апокалипсиса, а этот городишко уцелеет, взметнет знамя господне и всем покажет.