Здравствуй, 1985-й

– Знаю! В карты на раздевание играли, а ты с Малышевым в окно подглядывала что ли? О!!! Так вы там обжимались? Ну, а родители в курсе твои или нет? Что ты уже по ночам на улице с парнями гуляешь?

– Ты чего! Это я потом уже Петю позвала, чтобы он убедился! А про тебя она говорила, что ты – валенок! – не в тему добавила Оля.

– Это было сразу после консультации, в первый день, не верь ей! – высунулась уже спокойная, но красная как помидор голова Ленки.

– Да валенок, так валенок, а вот чего твоя подруга тут цирк устроила, сама разберись. И ещё, Ленка, по полу не ходи – тут стекло, сейчас пойду пылесос искать. И, да! Вы в карты играли, – сказал я и вышел в коридор, закрыв дверь.

– Штыба ты знаешь, что я с тобой сделаю? – зашипел Игорь, оставшийся в коридоре один, без потерпевшего преступника Колесникова.

До него явно не дошло, что меня сейчас злить не надо. Это же надо, взрослый парень и вместо того, что бы замять конфликт устроил зрелище для всех.

– Тебя завтра уже не будет, сгною, комсомольское собрание, – несвязно шипит обозлённый воспитатель.

– Ты доживи до завтра сначала. Да и потом ходи лучше с охраной. Знаешь, как тяжело сломанными руками выбитые зубы собирать?

Он бы может и дальше продолжил угрожать, но увидел как Бейбут радостно подпинывает разбившего стекло ревнивца Малышева. Я давно заметил, что у моего соседа специфическая такая репутация отмороженного на всю голову малолетнего бандита, я-то знаю, что он искренний, думающий, надежный парень, пусть и слегка заводной, а вот со стороны кажется, что он тебя вот-вот ударит, даже если он просто время спросил.

– Завтра у Анны Дмитриевны поговорим, – развернулся и пошёл к себе Игорь.

– Здрасте! А окно у девочек кто вставлять будет? И не у Анны Дмитриевны, а у Олега Павловича, – крикнул вслед я.

– Он уехал, не переживай, тебе хватит, – невнятно погрозил Игорь, проигнорировав реплику про окно.

– Рассказывай, где пили, чего стекло бил? – повернулся я к хулигану.

– Играли в карты у нас, бутылка вина была. Они ушли, потом Оля сказала, что в комнате заперлись и её не пускают, я и разбил, – после общения с Бейбутом, Малышев и не думал запираться, отвечал чётко и по делу, и явно видно, что он ни по печени, ни по уже разбитому носу больше получать не хотел.

– А что тебе Леночка моя что-то обещала? – картинно хмурю брови.

– Нет, это Колесников, гад, ничего не обещала, – быстро ответил Пётр, глядя на Казаха.

– Думайте где пылесос взять и чем дырку в окне заделать, – даю задание я и прислушиваюсь к шуму в комнате девочек.

– Завтра домой поедешь, крыса! – бушевала Ленка. – Не было ничего у нас, а захочу – будет, и тебя не спрошу.

Со стороны «Павлика Морозова» в женском обличии были слышны только всхлипы. Стучу в дверь, и, не дожидаясь, захожу. Ленка скачет на одной ноге пытаясь надеть узкие джинсы, мне ничего не говорит, просто поворачивается попой и в два прыжка влазит в импортные штаны, сверкнув округлым задиком, который на меня удивительно не действует.

– Спасибо, Толя, извини, я тебе потом всё расскажу, а сейчас нам убираться надо! Нашёл пылесос? – говорит она, не глядя на сидящую на кровати и плачущую соседку.

– Тапки обуй, и крупные осколки собери, пылесос уже ищут, Отелло твой, – беру руководство устранением катастрофы на себя.

– Ай, найдёт он! Как же! Дурак, возомнил о себе, – порывается выйти Лена.

– С ним Бейбут, найдёт, не переживай!

И действительно раздался вопль Бейбута из коридора:

– Нашли!

– Этот найдёт! Сегодня только сидели и вспоминали, кого он из наших ещё не бил, вроде только тебя за неделю, – поражает меня Ленка.

– Что прям бил? – не верю я.

– Так шутя, пару раз каждого приложил, как ты с ним справляешься?

– Сам его бью, – честно говорю я и хвастаюсь. – Первенство города выиграл по боксу, а Казах в финале проиграл.

– Странный ты, – принимая пылесос у Бейбута, говорит Лена. – Ты же сам за мной ухаживал, я думала, ты прибьёшь меня сейчас. Я тебе позже расскажу всё, а пока выкиньте половик вместе с осколками, я лучше новый потом куплю.

Постепенно мы навели порядок в комнате. С окном поступили проще, я занавесил простыней дырку, прикрепив нижний край к подоконнику, чтобы не развевался.

– Залезут в окно, что эта простыня, смех один, а не защита, – сказала уже немного успокоившаяся Оля.

Беру листок бумаги альбомный и карандаши, лежащие рядом. Рисую череп с костями и подпись «Не влезай! Убью!» как на табличке электрощитовой, и вешаю с той стороны простыни на клей.

Все смеются, отходя от стресса. Идём спать, уже к двенадцати время идёт.

– Бейбут! Говорят, ты бьёшь всех наших парней? – уже в кровати спросил я.

– Пистят! – моментально отозвался сосед. – А кто сказал?

– Кто надо сказал, спи, – ворчу я.

– Шутю я, так пресс проверяю, пусть спортом занимаются, это я им помогаю! – частично сознаётся сосед.

– Оппа! А я думаю, как тебя стимулировать! Пресс говоришь? Надо попробовать, – и, не слушая соседа, проваливаюсь в сон.

Утром по пути на завтрак меня встречает плакат с текстом:

Сегодня в 10.00 состоится комсомольское собрания группы 1-84!

Тема: разбор поведения наших товарищей:

Анаталий Штыба!