Здравствуй, алкоголик! или Путь в бездну и назад

Радужная жизнь ресторанов, внимание противоположного пола (а вниманием я пользовалась большим) затянули меня. Опять же необходимость – ни разу без спиртного. Только вот всё это скоро кончилось. Начались страшные запои на дому, я начала вращаться с людьми, которые хотели того же – нажраться этой заразы любым путём, одуреть и плести всякую ересь. И всё это у ребенка на глазах.

У подруги моей не было детей. И хоть бы раз она меня остановила, сказала бы: «Наташа, ведь у тебя маленький сыночек, возьмись за голову. Я хоть отвечаю только за себя». Так нет, она, наоборот, созывала меня на веселье, понимая, что вниманием я пользуюсь, со мной всегда весело и спиртного вдоволь. Тут, конечно, винить некого. Если уж тебе самой не нужен твой ребёнок, то зачем он нужен другим? Впоследствии наши дороги разошлись, она вышла замуж, живёт правильно, детей, правда, у неё так и нет – не знаю почему. И когда я ей стала не нужна, она начала осуждать меня и даже как бы стыдиться, называя алкоголичкой. Это я узнала через общих знакомых.

Тут я уже узнала хаты, где днём и ночью торгуют самогоном. А когда кончались деньги, волокла свои вещи в залог, нести у меня было что. Там меня уже знали. Не было жалко ни золота, ни денег, которые зарабатывала сама, так как надеяться уже было не на кого. А зарабатывала я с трудом – торговала на улице в тридцатиградусный мороз. И всё равно было не жалко. Лишь бы дали пойло. Наглой я никогда не была, выкручивалась сама.

В перерывах между запоями переживала – было жалко и себя, и сына, и потерянную маму. Поплакаться было некому. Я уже и не помню, как я жила совсем одна? Сын в то время попал в колонию для несовершеннолетних, мамы уже не было, родных я не интересовала. У моей родной тёти дочь тоже спивалась. Но я стала карабкаться – закодировалась. Запила. Потом ещё несколько раз кодировалась. Но во время кодировок, не боясь, как мне говорили врачи, ни парализации, ни смерти, пила ещё больше. Вследствие чего отчаивалась и опускала руки, но всегда во всём обвиняла только себя. Как я не дошла до полного сумасшествия – не знаю. Может, так нельзя думать, но мне помог Господь. Может, потому, что я всё равно когда-то должна была это всё прекратить.