Здравствуй, алкоголик! или Путь в бездну и назад

Итог – мать умерла через три года после выхода на пенсию, хотя особенно и не болела. А мы с ней даже ни разу не поговорили на эту тему, а отец умер раньше неё, и я с ним тоже не успел поговорить ни о чём. Я так виноват, а всё потому, что стал уже регулярно употреблять спиртное, меня считали хорошим парнем в этих пьяных компаниях. Потому что мог прилично нагрузиться и не упасть по дороге до дома. Но это лишь пока. Пока не пришло время, когда один «добрый» знакомый не научил, как надо опохмеляться, – лучше бы он этого не делал. И всё пошло под уклон, и чем больше времени проходило – тем больше уже требовалось алкоголя.

Раньше я очень любил читать книги и собирать их. И даже про них я забыл. Есть лишние деньги – значит надо взять водки. Я перестал стесняться ходить в забегаловки один, потому что там всегда найдётся друг или знакомый. Это был тихий ужас, ужас падения и опустошения души. Ничего не надо, и не к чему стремиться. Но это я понял позже.

Когда подходил предел и мозг говорил «стоп!», я ещё останавливался и бессонными ночами, в холодном поту, думал, что всё – похмелюсь в последний раз и больше не буду. Я корил и ругал себя, думая о том, какая у меня хорошая жена, дети, всё есть, но чего-то не хватает мне в жизни. Ан нет, проходило две-три недели, и бесёнок говорил: «Ну давай пивка попьём». Или друг встречался, тоже предлагал выпить – о чём говорить трезвыми? И всё начиналось снова и снова, но уже не на день или два, а на неделю или две. И ничего не помнишь, а только рюмка и сон… рюмка и тяжёлое забытьё… А потом – вонь, перегар, холодный пот. Круг замкнут.

Я не думал, что можно порвать этот порочный круг, потому что многие знакомые пробовали кодировки разные, а в итоге – ещё более страшные запои, а некоторые уже на тот свет ушли.

Я понял, что одному мне не справиться, хотя кругом талдычили, что это болезнь. А для меня это уже стало страшным образом жизни. Я стал всего бояться, вздрагивать от любого стука и шороха в доме. Я чувствовал, что я приношу всем только горе. Я стал бояться, все стали оговаривать меня, а родные только учили и бранили, а сами-то продолжали выпивать. А мне-то только и надо было что похмелиться. Но им этого не понять.