Здравствуй, груздь!

— Тем более я с ним встретилась, когда мусор выносила, должен был бы хоть что-то спросить, правда?

— Черт его знает.

— Слушай, а может, он не мент, а только притворяется ментом?

— С какой целью?

— Может, прикидывает, кого бы еще ограбить.

— И нацелился на меня?

— Вполне возможно, ты же бизнес-вумен, у тебя шикарная машина.

— Не такая уж шикарная, «тойота» не «мерседес» и не «бентли».

— Знаешь что, а ты позвони в милицию и спроси, есть ли у них такой мент. Ты его фамилию запомнила?

— Да, Стрешнев.

— Вот и позвони. Если есть, то успокойся.

— А если нет? Тогда что?

— Тогда оставь заявление, голова садовая! Мол, приходил какой-то подозрительный тип. Он тебе документы показывал?

— Да, но через глазок.

— Понятно! Через глазок можно любую туфту принять за подлинник. Геля, позвони в милицию, очень тебе советую! Он, кстати, не назвал номер ограбленной квартиры?

— Нет.

— Очень подозрительно все. Геля! Очень! Я, например, ничегошеньки не слышала ни о каком ограблении! Помнишь, когда ограбили Красновых, весь дом гудел как улей. А тут все тихо.

— Приеду на работу, сразу позвоню! Но знаешь, он не похож на грабителя.

— Похожи на грабителей сами грабители, и то не всегда, а он наводчик!

— Ой, Ленка, ты меня запугала.

— Это хорошо, внимательно отнесешься к этой истории.

* * *

Подъезжая к дому, где располагалось ее издательство, она увидела новенький серый «рено», откуда выскочила Мака и пулей бросилась в подъезд. Она здорово опоздала на работу. За рулем сидел Головин и почему-то не отъезжал. Ангелина посигналила ему, он занял ее постоянное место. Головин выглянул в окошко и, вместо того чтобы отъехать, вылез из машины и направился к ней:

— С добрым утром, Ангелина Викторовна!

— Здравствуйте! — почему-то смутилась она.

Вид у него был усталый. Ага, он переспал с Макой, сообразила она и утром после бурной ночи привез ее на работу. Да, вряд ли сегодня от Маки будет толк. Ему-то что, поедет сейчас домой и завалится спать. Хотя какое мне до всего этого дело?

Пусть сами устраиваются как хотят, а мне надо в милицию звонить. Все это вихрем пронеслось у нее в голове. — Федор Васильевич, вы не будете так любезны…

— Что? — словно очнулся он.

— Отъехать в сторонку не соизволите? Обычно я тут ставлю машину!

— Ох, простите, минутку! — И он бросил на нее такой же изумленно-восторженный взгляд, как и вчера.

Сволочь, подумала Ангелина, какая редкостная сволочь! Провел ночь с девчонкой, а утром позволяет себе так смотреть на меня! Скотина.

Он отъехал, пропустил Ангелину на ее обычное место, но не спешил покинуть двор. Смотрел, как она вылезает из машины. Какие красивые у нее ноги, лодыжки стройные, прелесть. И вообще… Кажется, я свалял грандиозного дурака, подумал Головин. А вечером предстоит знакомить Маку с Дусей. Но Мака ведь тоже прелесть, хоть лодыжки у нее не такие… Да черт с ними, с лодыжками, не в лодыжках счастье, а в чем? Понятия не имею, да и есть ли оно вообще?

Наверное, но для этого надо быть цельной натурой, а это не про меня. И он уехал.

* * *

— Белла, будь добра, позвони в мое отделение милиции и выясни, есть ли у них майор Стрешнев, Денис Геннадьевич. Если да, то просто поблагодари за информацию, если нет, то… Тогда соедини меня с дежурным. Поняла?

— Да!

— Отлично! Ну, что тут без меня было? Корреспонденция есть?

— Да, вот пожалуйста, Ангелина Викторовна. А еще вас тут добивался Трущенко, требовал номер вашего мобильника.

— Ты, надеюсь, не дала?

— Что вы, Ангелина Викторовна, конечно нет!

— Ладно, позови ко мне Марину.

Ангелина занялась делами, а поскольку она совмещала обязанности директора и главного редактора, то дела были многочисленны и разнообразны.

Примерно через час секретарша Белла сообщила, что майор Стрешнев действительно служит в их отделении милиции. Ну и слава богу, с облегчением вздохнула Ангелина и напрочь выкинула из головы эту историю.

Теперь ее куда больше занимал вопрос — должна ли она как-то предостеречь Маку? В конце концов, девочка не просто работает в ее издательстве, она еще и дочь ее приятельницы. Но в чем, собственно, она может упрекнуть Головина? В том, что он как-то не так на нее смотрит? Но это же курам на смех! И не только курам, а индюшкам, уткам, и кто там еще бывает на птичьем дворе. Да и потом, наверное, ей просто мерещится. Нет, я еще не сошла с ума, мне ничего не мерещится. И с какой бы стати мне что-то мерещилось в связи с Головиным? Он мне вовсе не нравится. А я, похоже, нравлюсь ему. Ну и на здоровье!

«Несвоевременные мысли» Ангелины прервал приход художника, с которым она намеревалась обсудить оформление новой серии «Поэты эмиграции».

А потом к ней заглянула Мака. Ангелина окинула ее любопытным взглядом. Мака сияла как начищенный медный таз.

— Довольна жизнью? — спросила Ангелина.

— Не то слово! — воскликнула Мака и залилась краской.

Как легко рыжие краснеют, с сочувствием подумала Ангелина.

— Ангелина Викторовна, можно я сегодня уйду на часок пораньше?