Здравствуй, земля целинная. Книга первая

Письмо очень обрадовало парня, особенно, эта приписка – пиши. Для него она была дороже тысяч слов о чувствах, о верности, о любви.

В середине августа Леонид Ильич Брежнев приехал в Москву на встречу с Первым секретарем ЦК КПСС Никитой Хрущевым, в связи с началом уборочной у него возникли вопросы, которые ему было решить не под силу.

– Что случилось? – Первый был недоволен, – Приехал жаловаться, не нравится тебе выполнять поручение партии. Знаешь у меня здесь и без тебя, Леонид Ильич нытиков, которые берут под сомнение наш успех в освоении целины.

– Я не приехал жаловаться. Я нисколько не сомневаюсь в успехе нашего дела, и первые результаты уборочной радуют нас. В среднем мы снимаем по 15 центнер с гектара. Это, конечно, не то, что мы получали на Украине или на Кубани, но ведь и земля и погодные условия здесь совсем другие. Но меня другое настораживает.

– Что именно, выкладывай сразу. Зачем кругами ходишь?

– Я боюсь, что у нас некуда будет принимать зерно. Элеваторов мало, закрытых зернохранилищ нет, приходиться хранить пшеницу под открытым небом.

– Так, почему же не строите новых хранилищ?

– Строим. Но не успеем до осени, когда пойдут дожди.

– Не нравится мне, Леня, что ты мне загадываешь мне разные ребусы. Мне достаточно и здесь старых кадров, которые забивают мне гвозди в колесо. Молотов постоянно пишет докладные в ЦК, что я распиливаю народные средства.

– Я с предложением пришел.

– Каким предложением? Чего же не предлагаешь?

– Надо делать подъездные железнодорожные пути на станциях, чтобы загружать зерно прямо в вагоны, в некоторых случаях надо построить новые пути к новым поселениям, чтобы сократить дорогу от поля к станции. Но своими силами нам это не выполнить, надо дать задание Министерству путей сообщения.

– Да, задал ты задачу, Леонид Ильич. Строить новые пути. А, где денег взять, где материалы брать, ведь у нас ничего не запланировано на это дело?

– Я понимаю, что в планах нет такого строительства, я ведь ходил к начальнику казахстанской железной дороги, он мне сказал, что у него нет этого в плане, но я уверен, что можно найти резервы.

Хрущев, конечно, понимал, что Брежнев прав, что надо расширять станции, делать новые подъезды, надо спасать такой долгожданный урожай целины, но плановое хозяйство не предусмотрело этот вариант, и в этом эти "старики" снова обвинять его в недальновидности, авантюризме в управлении страной.

– Понимаешь, Леня, не могу же я нажимать на министра транспорта через голову Председателя Совета Министров Маленкова, который, конечно, не пойдет мне навстречу, ибо этот Жорик будет только доволен, если мы завалим целину. Эти , "старики" спят и видят, как я себе сверну шею, но не дождутся они этого. Вызову я этого министра транспорта по партийной линии и поговорю с ним конкретно, как он выполняет устав партии, и как служит народу. Но вы, со своей стороны, тоже поторопитесь со строительством крытых зернохранилищ.

– Хорошо, мы наладили выпуск саванных блоков, студенты здорово помогают.

– Мы им продлим трудовой семестр.

– Холода идут, дожди, а они в палатках живут.

– А мы с тобой, Леонид Ильич, в окопах, в землянках зимовали на фронте или забыл.

– Не забыл, но сейчас другое время.

– Напрасно ты так думаешь. Сейчас целина тоже передний край – или мы их, или они нас. Или ты струхнул немного?

– Не в моей привычке.

– Вот это хорошо. Я верю в тебя, потому и назначил тебя на самое горячее место в стране. Скажешь, что над тобой Пономаренко находиться. Я не верю ему, его "старики" выдвинули, он ведь в любимчиках Кобы ходил, поговаривали, что он будет его наследником. В него все гладенько шло все. Совсем не то, что у меня – то в гору шел, то падал вниз, после поражения под Харьковым вообще думал, что мне конец будет. Ночи не спал, прислушивался к каждому шуму, каждому проезжающему автомобилю. Но пронесло. Вернули снова в армию, Сталинграду я понадобился, ибо у Пономаренко кишка тонка была, чтобы пережить тот ужас. И сейчас он не тянет, но пока ничего не могу сделать, так что иди и работай под его началом, но в уме помни, что ты у меня первый.

– Спасибо, Никита Сергеевич. Стараюсь. Верите, сутками на работе бываю, неделями дома не являюсь. Боюсь, что Виктория меня отправит в отставку.

– Такая наша жизнь, сами взвалили на себя такое бремя. Между прочим, этот Жорик Маленков знаешь что придумал?

– Откуда я могу знать, что у вас в столице делается, когда я на отшибе живу.

– Так вот он решил нам, партийным работникам отменить все льготы, дополнительные выплаты, продовольственные пайки. Я возразил ему, что ты делаешь, ведь люди на работе горят, а будут получать копейки, и привел ему такой аргумент. Вот в 1934 году я работал секретарем партийной организации Москвы, а зарплата у меня была меньше, чем ту, которую я получал, когда начинал работать слесарем в Юзовке. Понятное дело, что идеология, сознание, но без штанов-то не будет ходить человек с правильными идеями.

– Согласен, Никита Сергеевич, поэтому будем делать, чтобы наши мечты стали реальностью. – Сказал Леонид Ильич, и покинул высокий кабинет.

" Здравствуй, Наташа.