Здравствуйте, я ваша «крыша», или Новый Аладдин

Хрустнули тормоза: к воротам дачи подкатилась еще одна машина. Ребята в момент подскочили к тачке и выволокли из нее Адашкевича. Сережка распахнул дверцу, а Митяй втолкнул Адашкевича ко мне в джип.

В этот момент телефон в машине залился пронзительным лаем, и я взял трубку.

— Если ты, Аладдин, хочешь, чтобы мы выпустили твоего дружка, — раздался в трубке знакомый голос Карачуна, — ты сейчас пройдешь через ворота. Один. Там будет священник. Ты покаешься перед священником в своих грехах и поклянешься больше никогда не колдовать.

— Что за священник? — быстро спросил я.

— О, ты его знаешь. В миру его звали Петр Исленов.

Трубку на том конце бросили. Я посмотрел на Адашкевича.

— Что они просят?

Я коротко изложил суть дела.

— Не делайте этого, Аладдин, — сказал Адашкевич. — После этого вас тут же застрелят. Яниева не спасете, а сами сдохнете.

Я помолчал.

— Вы не можете колдовать? Из-за святой воды?

— Плевал я на святую воду. Я ее дождем за полминуты смою. Они туда какую-то гадость пронесли. Кусок истинного креста или что-то в этом роде. Васька, сдай назад. Голова трещит. Телефон зазвонил опять.

— Да.

— Аладдин, выпусти немедленно Адашкевича.

На этот раз говорил Тхаржевский.

— Что?

— Или ты через пять минут отпустишь Адашкевича, или я пришлю тебе уши Яниева.

Я молчал. Тхаржевский считал Адашкевича своим другом. Тхаржевский решил, что Адашкевич ехал к нему. Тхаржевский видел, как мои ребята выволокли Адашкевича из машины. Тхаржевский не знал, что это Адашкевич забеспокоился о Ваське… Или знал? Или Адашкевич позвонил по просьбе Тхаржевского, чтобы заманить меня в ловушку? Почему замминистра Адашкевич сотрудничал с двумя бандитами? Потому, что надеялся сделать добро России, или потому, что надеялся помочь другу?

Я опустил трубку.

— Слышал? Очень по тебе Тхаржевский скучает. Васька тем временем отъехал от ворот, и нестерпимый для меня жар талисмана немного приутих.

— Что ты собираешься делать? — с тревогой спросил Адашкевич.

Я шепотом стал отдавать инструкции. Напоследок я выдернул у себя из-под мышки «макар» и протянул Адашкевичу;

— Держи. Меня обыщут, а тебя нет. Замминистра принял волыну обеими руками, словно дикообраза. Внезапное подозрение мелькнуло у меня:

— Эй, ты в армии-то служил?

— Нет, — испуганно сказал Адашкевич, — у нас была военная кафедра.

— Только не вздумай из пушки шмалять, ясно? Мне кинешь.

За железной калиткой, в которую пропустили меня и Адашкевича, стояла целая свора карачуновых «шестерок». Как я предполагал, меня они обшарили, как мышь, — пустой амбар, а Адашкевича не тронули.

Засим меня проводили на второй этаж, в комнату с эркером и круглым столом посереди начищенного паркета.

В комнате сидели четверо: Тхаржевский, Карачун, Исленов и еще один бандитский зам.

Тхаржевский обнял Адашкевича, и они облобызались.

Ларец я почувствовал сразу: он стоял на полке безо всякого сейфа, и от него мне в лицо бил яростный свет, словно от прожектора на лагерной вышке.

— Это что у вас там за штука за книжками, — ткнул я в ларец пальцем.

Адашкевич тут же зыркнул на ларец, а Исленов елейно произнес:

— Часть древа, на котором распят был Спаситель наш Иисус.

— Понятно, Петр Васильич. Банкиром был, башли воровал, монахом стал — мощи тырит?

— Как вы смеете, — зашипел Исленов.

— То-то я думал, чего в монастырь подался. А он мне решил нагадить…

— Я о душе твоей забочусь, дурак! — вскипел Исленов. — Ты мне помог! Ты меня от ада спас! И я тебе помочь хочу.

Нашлась на мою душу гуманитарная помощь! И вообще — если Господь попустил человеку повелевать духами, то чего этот лезет? Я хотел выругаться, но в присутствии прожектора на верхней полке не смог.

— Ты не чирикай, Аладдин, сегодня не твоя очередь чирикать, — заявил Карачун.

— Это еще посмотрим! — заявил я. — Вот это видели?

И я достал из кармана джинна в пластиковой упаковке.

— Знаете, что будет, если меня замочить?

— Никто тебя мочить не собирается, — процедил сквозь зубы Тхаржевский, — покайся и дай клятву не колдовать. И вали на все четыре стороны.

— Весьма разумные условия, — вмешался в разговор Адашкевич, — заметьте, Аладдин, мы же не собираемся у вас ничего отбирать. У вас есть крупная нефтяная компания, с руководителями подразделений которой достигнуто известное взаимопонимание, у вас есть банк с уставным капиталом в полтораста миллионов долларов, целый портфель российских компаний, вполне приличная ФПГ, друзья в правительстве и деловых кругах. Если попытаться все это у вас отобрать — ваши люди зальют кровью слишком много кабинетов. Зачем? Оставайтесь при своем. Но мы останемся при своем.

Я поглядел на замминистра. Вот козел! Значит, он обо всем заранее знал! Значит, его звонок был ловушкой!

— Сашка правду говорит, — поддакнул Тхаржевский, — вы и так уже отхватили от страны порядочный кусок. Пора и другим что-нибудь оставить.

— Чтобы ты все просрал, да?

— Наоборот, — усмехнулся Адашкевич, — мы заботимся об интересах страны. Я сильно сомневаюсь, что они состоят в том, чтобы безграмотный парень из детского дома с бычьими кулаками и куриными мозгами проглотил всю Россию. Ты же, Аладдин, глупей Жирика!