Зебра

Теперь, пятнадцать лет спустя, так же легко одетый, Гаспар повторил эту фразу. Как некоторые священнослужители, он считал, что надо совершать определенные поступки, если хочешь вновь обрести веру. И нацепленная им маска восхищения, возможно, станет тогда его истинным лицом, во всяком случае, он на это надеялся. К сожалению, Камилла не была расположена повторять старую сцену. Ей хотелось присесть и отдохнуть: слишком много часов прошло после раннего завтрака. Однако умоляющий взгляд Зебры поборол ее усталость, и она, растрогавшись, уверенно подала нужную реплику:

– Кого это вы собирались изнасиловать? Уж не меня ли? Видик у вас самый подходящий.

– В самом деле? – пробормотал Зебра, который вдруг перенесся в те времена, когда был посредственным студентом, всего-навсего Гаспаром, и больше ничем.

– Так вы самодовольный маленький самец, пугающий женщин на лестничной площадке после полуночи? Что ж, вам не повезло. У меня красный пояс чемпионки по дзюдо!

Шагнув навстречу Гаспару, Камилла резким движением сорвала его фиговый листок. Он схватился руками за низ живота, но ягодицы белели во всей красе.

– Ну вот, теперь у вас не такой гордый вид, – бросила Камилла, подавляя зевок.

– Это недоразумение, я вам сейчас все объясню.

– Уберетесь вы отсюда или я должна помочь вам сосчитать ступеньки?

– Проклятье! Послушайте меня одну минутку и бросьте блефовать. Если бы вы занимались дзюдо, вы бы знали, что в этой борьбе чемпиона не награждают красным поясом.

– Возможно, но я все равно сумею постоять за себя.

И, чтобы проиллюстрировать свои намерения, Камилла что есть силы пнула мужа между ног, а тот, как и пятнадцать лет назад, искренне пожалел, что родился мужчиной.

– Могла бы и полегче стукнуть, – прошептал Зебра как бы про себя. – Ладно, продолжай…

– Я забыла, что было дальше.

– Смеешься надо мной, да?

– Нет, я серьезно.

– Но ведь мы снова переживаем Нашу Встречу! – загремел Зебра.

– Мне страшно жаль…

– Это потому, что тут все не так.

Гаспар заставил жену снять зимнюю шубу и натянуть на себя непромокаемый плащ, такой же, какой был на ней в тот заветный день. Для вящего сходства он плеснул ей воды из ведра прямо в лицо, ибо в ту ночь, которая должна была решить лирическую биографию каждого из них, дождь хлестал, как в каком-нибудь кинофильме: парижский муссон оставил тогда свои следы на лице и на плаще Камиллы. Теперь она запротестовала, но Зебра настоял на том, что необходимо воспроизвести мельчайшие подробности, тогда Камилла, окунувшись в атмосферу той ночи, сможет оживить свою память. Ему хотелось, чтобы она сама проследила истоки их любви; однако память Камиллы молчала, и Зебра оказался вынужденным подавать ей реплики подобно суфлеру, прежде чем гнуть свою линию дальше.

– Я живу на пятом этаже, – продолжал он, все еще согнувшись в три погибели, – дверь случайно захлопнулась, а ключи остались в квартире.

– О, простите…

– Не могли бы вы одолжить мне брюки, рубашку и какую-нибудь обувку…

– Я поистине в затруднении, зайдите, пожалуйста, в мою спальню.

– Да нет же, – вдруг прорычал Зебра, прерывая сцену. – Не сразу в спальню. Сначала ты впустила меня в гостиную. Камилла, умоляю, будь повнимательней, ты портишь всю игру. Мне уже осточертело, что ты отходишь от текста!

– Послушай, я всей душой готова помогать тебе в твоих стараниях воспроизвести прошлое. Готова принимать на голову лоханку воды в час ночи, согласна даже напяливать старый дождевик, в котором я похожа на бродяжку, но я не потерплю, чтобы ты орал! Я по горло сыта твоими упреками, у меня нет больше сил, а завтра мне вставать в семь часов. Понимаешь?

– Камилла, – сокрушенно промолвил Зебра, – а я в свою очередь не потерплю, чтобы ты говорила «в твоих стараниях». Ведь речь идет о «Нашей» встрече. Кроме того, хочешь ты или нет бороться за спасение нашей угасающей страсти?

– Хочу, – устало выдохнула Камилла.

– Прекрасно. Больше спорить не о чем. Начнем сначала.

– Гаспар, я больше не могу. Может, отложим до субботы? После полудня дети будут у моей матери.

– После полудня! Спятила ты, что ли? Наша встреча произошла после полуночи, значит, и воспроизвести ее надо ночью.

– Да, но…

– Никаких «но». Поехали!

Камилла, словно в полусне, повторила свою реплику:

– Я поистине в затруднении, зайдите, пожалуйста, в нашу гостиную.

– Ты что, нарочно? – вскричал Зебра, пылая негодованием, взгляд его остекленел, нижняя губа дрожала.

– А что я такого сказала?

– Ты сказала «в нашу гостиную», а ведь тогда она еще не была нашей!

– Гаспар, – с глухим бешенством процедила сквозь зубы Камилла, – мне кажется, ты забыл об одном событии, которое предшествовало этим словам.

– О каком?

– По-моему, я тебя спустила с лестницы.

– Ты уверена? – Да.