Zeckendorf

Конечно, он не добавляет, что ему нравится быть в компании со многими другими такими же, как он, парнями, которые наконец-то поднялись сюда, или что он занимает место своего отца, в кресле, которое занимал его отец и его отец до него. Но он говорит: "Я здесь и собираюсь сделать так, чтобы это учреждение не разорилось. Я знаю одно наверняка, - говорит он, - меня никогда не будут критиковать за то, что я делаю что-то новое, то, что никогда не делалось раньше - это может быть успешным; но Господь не пощадит меня, если этого не произойдет, и я не собираюсь рисковать".

Таково отношение, пожалуй, восьмидесяти-девяноста процентов попечителей элемосинарных и взаимных институтов, которые финансируют подавляющую часть строительства в этой стране. Добавьте к этому FHA и его собственные совершенно невообразимые и ограниченные рамки мышления и проектирования, что вполне объяснимо, поскольку они пытаются защитить себя самыми незначительными спецификациями от сутяжничества застройщика, который заинтересован только в том, чтобы занять как можно больше, а построить как можно дешевле. Вот вам и двойная опасность - эти двое, строитель и банкир, на своих высоких табуретках. А прямо между ними - наша архитектура и дизайн.

Бывают исключения. Среди попечительских советов есть провокаторы, и время от времени появляется что-то новое, что, наконец, продвигает нас вперед и поднимает, потому что сила подражания - это то, что всегда с нами. Но она исходит от столь незначительного числа тех, кто контролирует кошельки, и передается тому очень небольшому проценту тех, кто хочет строить и кто заинтересован в том, чтобы делать что-то более прогрессивное и важное, что прогресс идет мучительно медленно. Сейчас мы строим новые трущобы на месте старых, анахроничные условия следуют за ужасами прошлых лет, так что, несмотря на миллиарды долларов, которые находятся в нашем распоряжении, мы все еще строим примерно то же самое, что и в прошлые годы. ... . .

То, что я говорил в Гарварде, верно и сегодня. Дела пошли в гору. Участвуя во многих дизайнерских конкурсах, компания Webb & Knapp повысила качество архитектуры и открыла для нее новые двери. В коммерческих офисных проектах, таких как Mile High Center, Place Ville-Marie и L'Enfant Plaza, мы показываем, что сила и красота архитектуры могут окупаться. В наших жилищных проектах в Чикаго, Питтсбурге, Филадельфии и Нью-Йорке, в Kips Bay и в нашем проекте UN Towers, мы показали, что очень выгодное жилье не обязательно должно быть чудовищным. К сожалению, эти замечательные проекты не принесли компании Webb & Knapp денег; мы были слишком распылены по многим местам, чтобы суметь удержать эти объекты в неожиданно трудное время, но недостаток был скорее во мне (я пытался сделать слишком много и слишком быстро), чем в проектах.

Архитекторы, как группа или гильдия, по крайней мере, так же ограничены в своей профессиональной практике, как врачи или сантехники, а как художники они завидуют друг другу, как живописцы. Ле Корбюзье и Фрэнк Ллойд Райт, например, терпеть не могли друг друга, но я дружил с обоими. С Корбу я познакомился во время разработки ООН. С Райтом я познакомился как с предполагаемым антагонистом на телевизионной дискуссии, где я (строитель) должен был стать его мясом. Все, что я знал о Райте, - это то, что мне нравились его работы. Когда мои помощники составили досье на его речи и труды, я обнаружил, что этот человек обладает глубоким здравым смыслом. В результате во время телепередачи мы пели дуэтом и отлично провели время. После программы, чтобы еще больше восхититься друг другом и собой, мы отправились ко мне в Гринвич, чтобы поужинать и немного выпить. Компания была настолько прекрасной, что мы выпили еще, но во время маневра в мой винный погреб за свежей бутылкой бренди Райт зацепился каблуком за ступеньку и упал, нанеся себе неприятную рану на скальпе. Следующей остановкой стало отделение неотложной помощи в больнице, где этот свирепый старик, отказавшись от анестезии (он и так уже наелся), сидел на операционном столе, раскачивая ногами и распевая бравурные песни, пока интерн сшивал ему скальп.

С тех пор нас связывала нерушимая дружба, и я был очень рад, что во время нашей работы по перепланировке Чикаго мне удалось спасти от разрушения знаменитый дом Райта в стиле прерий 1909 года. Чикагская теологическая семинария, ловко разделяя свои представления о ценностях, планировала снести здание, чтобы построить в нем многоквартирный дом для женатых студентов. Мы купили здание за 125 000 долларов, чтобы использовать его в качестве временной штаб-квартиры. Восьмидесятисемилетний Райт планировал передать здание своему фонду, но он умер. Тогда мы передали здание Чикагскому университету, который в итоге переоборудовал его под резиденцию своего президента.