Зелье от чумы (СИ)

Фиолетовый мох рос только на болотах. Только. Если лиловый ещё можно было встретить в мизерных количествах по берегам рек и озёр, а то и просто во влажных местах, то за фиолетовым – лезть в самую топь. А в самой топи Кивейских болот – гули. И как минимум один ак-гуль.

Лезть в лапы ак-гулю – дураков нет.

Фиолетовый мох во всей Мораве встречался только в двух местах – в Кивейских болотах, из которых она только что вылезла, и в болотах Околья, что днях в десяти пути отсюда. Но в болотах Околья водятся и гули, и ак-гули, и мрои, и стуты, и моховиши, не говоря уже о множестве более мелкой нечисти, и соваться туда – это гарантированно сложить голову.

В трактире было довольно людно. У дальнего столика разделывал вилкой яичницу мужчина в сером плаще, трое селян пили большими кружками пиво и время от времени взрывались хохотом, две батрачки уминали овсянку с солёными огурцами и трещали без умолку. Крепкий трактирщик, намётанным взглядом заметив на Стане университетский медальон у неё на шее, басом спросил, что желает госпожа алхимик.

– Гули у вас на болоте, – просветила его Стана, шмякнув на почерневший от времени, но чистый прилавок две пары перепончатых ушей. – Давно появились?

– Да не, госпожа алхимик, – пробасил трактирщик, с любопытством разглядывая «сувенир». – По весне девки ходили на болота за клюквой, баяли, следы гуля видели. Да запах их такой… ну, вы знаете, госпожа алхимик. А видать – не, не видали. Летом же на болота никто не суётся, шо тама робить? А сюды не наведывалися.

– Я убила двоих, – Стана кивнула на две пары ушей. – Видела ещё троих. И ак-гуля.

Трактирщик переменился в лице.

– Благодарю, госпожа алхимик – он поскрёб пятернёй окладистую бороду. – Я скажу старосте… Может, госпожа алхимик желает чевой-нибудь?

Пока она ждала, когда погреется бобовый суп с капустой, лениво рассматривала небольшой зал и прислушивалась к болтовне селян. Лучше всего было слышно двух трещоток-батрачек – они умудрялись одновременно и говорить каждая своё, и слушать друг друга, и обсуждать все новости одновременно. За пять минут Стана узнала, с каким котом гуляет чья-то кошка, у кого гниль съела помидоры, что какая-то селянка сказала другой селянке и что та ответила, на кого похож чей-то ребёнок, а заодно и то, что за морем, говорят, тиф и люди мрут, как мухи.

Стана нахмурилась.

Что люди мрут, как мухи – определённо чушь: если бы было так, это было бы известно всей Мораве и в первую очередь магическому университету. Но в университете Стана была три седмицы назад, и никто ничего такого не говорил. И университетский целитель, к которому Стана наведалась попить чаю, тоже ничего не сказал. Значит, таких сведений у него не было. Однако если батрачки обсуждают, что где-то тифозный мор, значит, какая-то основа для этих слухов есть…

Мужчина с яичницей за столиком у стены переложил вилку в другую руку и из-за этого немного поменял позу и стал виден в профиль. Стана рассмотрела острый подбородок, немного выдающуюся вперёд нижнюю челюсть и низкие широкие брови. А также кривой шрам, начинающийся на лбу, пересекающий левый глаз и всю левую щеку.

Вот так да!

Трактирщик почтительно поставил перед ней глубокую миску с супом и шлёпнул приличный куш хлеба. Стана выложила семь медяков, забрала свой обед и пошла к тому столику, за которым сидел обладатель шрама.

– Могу ли я занять место рядом с вами? – вежливо поинтересовалась она.

Мужчина без энтузиазма глянул на неё, но тут же переменился в лице и удивлённо вскинул брови – пересечённая старым шрамом левая бровь неестественно изломилась.

– Стана, – констатировал он.

– Радко, – усмехнулась она, ставя на стол свой суп.

Села на стул напротив него – стул при этом жалобно скрипнул – и взялась за ложку.

– Что это за деревня? – спросила она.

Из болота она выбиралась в первую попавшуюся сторону, точнее, в ту сторону, где не было ак-гуля. И куда попала, представляла слабо.

– Заполошье.

Она отправила в рот первую ложку супа и мысленно представила карту района. До той деревни, где она сняла комнатку на постоялом дворе и оставила коня и все вещи, в том числе и собранные алхимические ингредиенты, было вёрст двадцать. Вернее, по прямой от силы семь наберётся, но по прямой – это через болота. И скорее всего пройти двадцать вёрст по дороге окажется быстрее, чем семь – по болоту.

– Что за слух, – спросила она, – про тифозный мор за морем?

Радко неопределённо пожал плечами, накалывая на вилку желток.

– В Нортумбрии вспышка болезни, – сообщил он. – Но тиф это или что-то другое, непонятно. Кто-то говорит тиф, кто-то – холера или чума, кто-то – костоломка. Я седмицу назад был в столице, тогда и появились первые сообщения.

– Подробности какие-нибудь есть? – Стана аккуратно отломила кусочек хлеба – свежего, ещё немного тёплого.

Костоломка – ерунда, от неё мучаются, но мало кто умирает даже без лечения. Холера и тиф хуже, но против них есть общедоступные лекарства. А вот чума…