Зелье сатаны

– Ты не знаешь, о чем просишь, высокоученый господин! Открыв тебе эту тайну, я все равно погублю свою бессмертную душу, да и твою в придачу! Кроме того, я пущу по твоему следу страшного демона, одного из верных слуг Сатаны, да будет проклято его имя!

– Позволь уж мне самому выбрать свою участь! – отмахнулся алхимик. – Я больше опасаюсь герцогского гнева, чем козней Сатаны, потому что с герцогом я лучше знаком, и точно тебе скажу – с ним и Сатана не сравнится в жестокости!

– Ну, господин, я тебя предупредил… – произнес Мохаммед странным, глухим голосом. – Итак, слушай, каким образом ты сможешь получить уроборос мистагитус…

Из кабинета донесся сухой нервный кашель, и тут же прозвучал раздраженный старческий голос:

– Иннокентий, зайди ко мне!

Кеша Переверзев, единственный племянник профессора Аристарха Ивановича Переверзева, крупнейшего специалиста по ассирийской мифологии, автора множества научных монографий, основателя научной школы и почти академика, тяжело вздохнул и поплелся на зов.

Старый хрыч опять чем-то недоволен. Опять придется выслушивать нотации, опять придется его задабривать, изображать пай-мальчика и говорить старику, как он к нему привязан, как благодарен и все такое прочее. От этой перспективы у Кеши заранее сводило скулы.

В детстве покойная Кешина матушка очень хотела сделать из своего отпрыска интеллигентного мальчика. Она не пускала его во двор играть с ребятами, а заставляла учить наизусть первые главы романа «Евгений Онегин». Матушка считала, что это разовьет Кешину память и в то же время даст ему начальное представление о славном прошлом родной страны, о собственных исторических корнях. К счастью, все это осталось в далеком прошлом, не оставив серьезных следов, но самое начало романа застряло в Кешиной памяти, как заноза, и сейчас очень кстати вынырнуло на поверхность.

Его пример – другим наука,
Но, боже мой, какая скука
С больным сидеть и день, и ночь,
Не отходя ни шагу прочь,
Какое низкое коварство
Полуживого забавлять,
Ему подушки поправлять,
Печально подносить лекарство,
Вздыхать и думать про себя –
Когда же черт возьмет тебя…

Эти мысли молодого Евгения были Кеше удивительно близки и понятны. Он находился в том же самом положении, он так же, как герой романа, вынужден был сносить капризы вздорного старика, терпеть его бесконечные нотации, и по той же самой причине – Кеша рассчитывал на наследство профессора.

Конечно, у Аристарха Ивановича не было многочисленных имений и крепостных, как у дяди Евгения, но у него имелось довольно много ценных картин и гравюр, старинного фарфора и столового серебра, уникальных старинных книг, статуэток, безделушек и прочего антиквариата, а самое главное – он владел просторной профессорской квартирой в самом престижном районе Санкт-Петербурга, в так называемом «золотом треугольнике».

Ради этой квартиры и ее ценного содержимого Кеше Переверзеву приходилось терпеть дядины капризы. Тем более что сам он работать не любил и не умел, получал скромный заработок продавца в мебельном магазине, а жить привык безбедно.

– Вы меня звали, дядя Арик? – проворковал Кеша, входя в дядин кабинет, придав своему лицу самое преданное выражение, а голосу – интонацию бесконечной родственной любви. Впрочем, о выражении лица не приходилось слишком беспокоиться – дядя был подслеповат и все равно ничего не замечал.

– Звал, – проговорил Аристарх Иванович с непривычной суровостью. – Что это?!

На письменном столе перед профессором стояли солдатики. Старинные оловянные солдатики в нарядной разноцветной форме, перепоясанной желтыми ремнями портупей, в киверах и шлемах, с винтовками и обнаженными палашами…

– Как – что? – переспросил Кеша, чтобы выиграть время. – Вы же видите, дядя, – солдатики…

Он постарался ни голосом, ни выражением лица не выдать охватившую его панику.

Последние несколько месяцев Кеша подворовывал у дяди этих чертовых солдатиков.

Дядя иногда подкидывал Кеше денег на карманные расходы, но унизительно мало, и каждый раз Иннокентию приходилось клянчить их у старика. Как уже сказано, в квартире находилось множество ценных вещей, но Аристарх Иванович вел им строгий учет. И только эти солдатики…

Кеша помнил их с самого детства, ребенком он играл с ними, выстраивал целые композиции. А совсем недавно увидел точно таких же солдатиков в витрине антикварного магазина, спросил хозяев о цене, и был приятно поражен.

Каждый солдатик стоил столько, сколько Кеше платили в месяц в его мебельном магазине.

В голове у Кеши мгновенно возник гениальный план.