Зеленая кухня, или Самый опасный рецепт

От этой древности веяло мудростью, а не страхом. Я словно заглянула в глубокое озеро и увидела звезды на его дне.

— Мы пришли поговорить с вами, — продолжала я. Лешак был здесь — теперь я в этом не сомневалась. — Возможно, вы видели того, кто бросил камень из пращи и убил Марти. Помогите нам, пожалуйста.

То, что случилось потом, было словно удар. На какой-то миг солнечный свет сделался нестерпимо ярким, а краски леса стали насыщенными и острыми, даже глаза обожгло. Беззаботный щебет птиц превратился в оглушительный набат. На тропу легла густая тень, и я поняла, что лешак стоял прямо у меня за спиной.

По голове мазнуло теплом, словно кто-то дунул в мои волосы. И вдруг все исправилось и вернулось: птичьи голоса вновь сделались такими же, как прежде, звонкими, но не грохочущими, словно набат, а краски мира стали мягкими, акварельными и строгими. По правому плечу легко скользнула чья-то твердая ладонь — я увидела старое дерево, трещины в нем, сквозь которые прорастали листья — и негромкий голос, не мужской и не женский, произнес:

— Видели. Мы видели. Мы видим все, и везде, и всегда.

— Помогите, пожалуйста, уважаемый лешак, — повторила я, удивляясь тому, что не трясусь от страха и не бегу неведомо куда, вопя на весь лес.

— Мы не лешак, — теперь в голосе слышалась мягкая дружелюбная улыбка. — Мы байн-биин-адаар, большой лесной отец. Мы поднялись из глубин с первыми деревьями мира.

— Байн-биин-адаар, — завороженно повторила я. Передо мной вдруг поднялись призрачные хвощи и папоротники, и в лицо дохнуло влажным травяным жаром. Потом проступили предки нынешних берез, камыши и пальмы — их сменили гигантские секвойи с толстыми стволами и густыми кронами. Прошли доисторические громадины, чьи скелеты я видела в музеях — гиганты больше любого дома. Пролетели драконы, выдыхая струи пламени. Плеснули хвостами рыбы — рассыпались теплыми брызгами. Вышел медведь, важно посмотрел на меня и будто бы улыбнулся. Пробежал кролик, выступил гордый олень с короной рогов.

Все прошлое, все века и дни будто бы сжало в один бесконечный миг — я была одновременно и рядом с доисторическими папоротниками, и вместе с современным оленем.

Так байн-биин-адаар видел мир. Мог ли он по-настоящему различить смерть Марти среди бесчисленных событий, которые переполняли все минувшие и грядущие дни?

Голова закружилась. Почти без чувств я села прямо на тропу, и деревянная ладонь вновь дотронулась до моего плеча, словно отгоняя дурноту.

— Мы видели его, — сказал байн-биин-адаар. — Юноша метнул камень. Смелый, достойный. Мы одобряем. Он убрал грязь.

— С этим не поспоришь, — согласилась я. О покойных говорят либо хорошо, либо ничего, кроме правды — после общения с Марти в самом деле оставалось ощущение падения в грязь. — А как он выглядел?

— Высокий. Молодой дубок. Он даст сильное потомство. Его дети и внуки заполнят мир. Мы видим. Мы знаем.

Высокий. Вот теперь и думай, как его найти. Среди обитателей Кассулантинена не было низкорослых.

— Мне бы поподробнее, — попросила я. — Цвет волос, глаз…

Байн-биин-адаар рассмеялся — словно рябь прошла по воде.

— Мы видим вас, людскую поросль, иначе, — ответил он. — Ты смелая жена. Ты как белая береза на холме. Можешь выстоять перед жарой и стужей. И надо ли рассматривать твои волосы и глаза, когда видно твою суть? Я и гнилой вяз тоже вижу. Но теперь он далеко.

Гнилой вяз — очень верно подмечено. Я задумалась над тем, на какое дерево похож Аррен. Должно быть, сосна — не знаю, почему я так решила.

— Значит, надо искать молодой дубок, — сказала я. — Спасибо вам!

* * *

Аррен

— Только что была здесь, значит, ее еще не забрали далеко, — надо отдать должное Бертрану, он сориентировался мгновенно. А я оторопел и какое-то время мог только смотреть на тропу и перебирать в пальцах огоньки боевого заклинания. — Уберите это, не надо его злить.

Я погасил заклинание. Инквизитор был прав: Джейн похитил лешак, значит, не стоит вызывать его ярость. Когда-то я читал в учебнике, как лешаки поступали с браконьерами: сперва долго водили кругами, а затем привязывали за ноги к верхушкам берез и разрывали пополам. Не хотелось мне такой участи.

— Чувствуете что-нибудь? — спросил я.

— Ничего особенного. Трава, земля, сосны, — Бертран посмотрел по сторонам, запрокинул голову к небу. — Нет, ничего. Но он ее вернет.

— Уверены? — хотел бы я обладать таким же спокойствием. Бертран выглядел так, словно мы вышли на прогулку, и ничего плохого здесь по определению не могло случиться. А я с трудом сдерживал крик.

Если с Джейн что-то случится, если я потеряю ее, то что будет дальше? Как мне жить потом? Я понимал, что не следует бояться будущего, которое еще не наступило — и страх все равно перебирал мои волосы ледяными пальцами.

— Уверен, — ответил Бертран. — Летом лешаки не нападают. Если бы напал, то тут уже запах стоял бы, как на бойне. Скорее всего, он решил поговорить с Джейн без нас.