Зеленая мумия

Когда умерла тетя Селина, мне было двадцать шесть лет, я окончил медицинский колледж и не имел ни практики, ни денег, ни нужных связей среди тех, кто посодействовал бы моей карьере. Как единственный близкий родственник, я унаследовал тетушкино состояние в две тысячи фунтов стерлингов и намеревался поправить свое положение. Друзья советовали приобрести практику в Лондоне, но я боялся вкладываться в столь рискованное предприятие. Пациенты ведь не хотят, чтобы их продавали, как овец, и сами решают, какого доктора выбрать. Таким образом, еще не факт, что, заплатив деньги, ты явишься на все готовое. Часть пациентов уйдут к прежнему врачу, которому привыкли доверять, другие успеют за это время выздороветь или умереть – в итоге бедному новичку, вторгшемуся на чужую территорию, все равно придется выстраивать новую практику на руинах старой. Долго терзаемый такими мыслями, я наконец решил начать ab ovum[24]. К тому же я мечтал покинуть шумный Лондон, который вымотал все мои силы, и обосноваться где-нибудь на природе, дыша чистым загородным воздухом.

Я положил тетушкино наследство в банк и отправился на юг Англии подыскивать район, где мог бы поселиться и практиковать. Проехав много миль по железной дороге, я прибыл в Денхемптон – поселок на побережье Сассекса, и меня заворожили здешние скалистые пейзажи и благоухающие поля. Однако с медициной в этих перспективных курортных местах обстояло неважно: во всей округе трудился лишь один доктор, на которого приходилось столько пациентов, что, принимай он их хоть круглые сутки, и то не справился бы. Второму врачу вполне хватило бы работы, и я, познакомившись с жителями, ответив на множество вопросов и выслушав бесчисленное количество жалоб, пришел к выводу, что именно тут смогу как нельзя лучше применить свои медицинские знания и построить карьеру.

Я ничуть не переживал по поводу предстоящего отъезда из Лондона, потому что вырос в пригороде, и задымленный Блумсбери плохо действовал мне на легкие, а мои глаза хотели созерцать не мрачные фабричные трубы, а просторные зеленые равнины. Еще раз подумав, я выбрал Денхемптон с его живописными мысами, между которыми, обдуваемая свежим морским бризом, мирно дремала деревушка, застроенная небольшими уютными домиками, а на возвышенности – богатыми особняками. Очевидно, Денхемптон нравился не только мне: поселок быстро расширялся, и я надеялся, что в недалеком будущем моя практика увеличится, а вместе с ней – и мои доходы. Настроенный весьма оптимистично, я подыскивал дом с солидной дверью, к которой собирался привинтить свою недавно изготовленную медную табличку.

Денхемптон пересекала недлинная широкая дорога, соединявшая старый поселок и более современный курортный городок. С одной стороны по направлению к скалам тянулись поля, а с другой, на холме вблизи шоссе, стоял Маррит-Грейндж – один из древнейших домов в этой местности, приземистое сооружение из серого камня, опоясанное газонами и лужайками и окруженное садиком с лавровыми деревьями. Извилистая тропинка вела от железных ворот к входной двери; в доме имелась терраса, а над ней вздымалась усеченная башенка, с которой открывался великолепный вид на пролив. Хотя за участком не ухаживали, а особняк, долгое время пустовавший, постепенно ветшал, мне это место сразу понравилось: тут было уединенно и тихо, что идеально подходило для полного погружения в дело; к тому же здание выглядело солидно и даже престижно для человека моей профессии. Живя здесь, я находился бы как раз посередине между деревней и курортом и без проблем обслуживал обе категории пациентов. Взвесив все обстоятельства, я понял, что лучшего варианта не подберу, и пошел искать агента, ответственного, как гласило объявление, за сдачу этого особняка в аренду.

Дарвер, агент, оказался мрачным господином, похожим на гробовщика. Мое сообщение о том, что я намерен открыть в городке врачебную практику, он встретил тусклой улыбкой, которая тотчас же сменилась кислой гримасой, едва я упомянул про Маррит-Грейндж; кажется, мужчина даже вздрогнул, услышав это название. Однако стремление получить доход взяло верх, и Дарвер, совладав с эмоциями, вернул на лицо приветливое выражение. Некоторое время он сохранял напускное безразличие, но как деревенский житель, видимо, любил сплетни едва ли не больше, чем деньги, потому что стал предостерегать меня, но об этом чуть позже.

– Маррит-Грейндж? – с нездоровым любопытством уточнил он. – Да-да, врачу важно обосноваться между двумя поселками, чтобы принимать и тех и других пациентов. Удачный выбор, поздравляю. Сухой целебный воздух, пять акров плодородной земли, симпатичный садик, несколько меблированных комнат и вполне разумная плата. Милости просим, арендуйте дом со всей обстановкой хоть на десять лет!

– Я не планировал снимать особняк с мебелью, – ответил я, – но это не препятствие, если, конечно, она приличная.