Зеленая ночь

Жеребец ударил передним копытом о землю, будто для того, чтоб оторвать Багира от размышлений. Он приподнялся, взглянул туда, где привязан был конь. Жеребец, дремотно глядя на него, снова ударил копытом. Есть хочет, а во дворе ни травинки. Двор и садик Багир содержал в порядке, и в нечастые свои наезды старательно выдирал сорняки, мел двор, окапывал деревья. Делал он это не только потому, что не умел сидеть без дела, но и для того, чтоб не гляделся его дом брошенным и запущенным, как оставленное гнездо. Все деревья у него плодоносные — яблони, груша, слива, айва, абрикос… Вдоль забора рядком стоят невысокие гранатовые деревца; осенью, если не подпереть жердями, отяжелевшие ветки клонятся до самой земли. Да и как не клониться — каждый плод с детскую голову. Только вот пропадает много… Сколько он может съесть? Часть осыпается, гниет, часть засыхает… И в Баку отправляет дочери, и Идрисову в дом посылает, и соседям раздает. Да будь этот сад не его, а Пити-Намаза, тот и неспелое за зрелое выдал бы и сбыл на базаре. Да чего на базаре — прямо у себя в шашлычной. Потому и зарится он на Багиров участок.

А, вот и он, легок на помине! Тарахтит. То и дело домой шастает! Одно уносит, другое приносит. А может, он, подлец, за Багиром следит? Чуть он в дом, и этот тут как тут. Мало того, что в лесу каждый день глаза мозолит, и тут от него спасенья нет.

А Намаз будто почуял, что Багир, сидя под шелковицей, мысленно честит его. На ограде появились сперва руки, потом голова Намаза — подложил что-то под ноги и встал. Постоял, поглядывая то на Багира, то на коня, хвостом отгонявшего мух, и усмехнулся.

— Людям дай волю, самолет купить готовы, а ты никак с одром своим не расстанешься!

А ведь прав, во всем районе никто, кроме Багира, не ездил уже верхом. Зато он даже помыслить не мог, как это он может без коня. Конь, он ведь не просто чтоб ездить, он тебе первый друг.

— Дядя Багир! Пошли ты своего жеребца подальше! Мотоцикл купи!

Багир посмотрел на широкую грудь Намаза, навалившуюся на ограду, и ничего не ответил. Да что ему отвечать? Сравнил коня с мотоциклом! Что мотоцикл? Железо, оно и есть железо. Дороги не видит, не слышит ничего, не понимает. Конь и перед арыком остановится, и в грязь не полезет, и дорогу сам знает. И ест он траву да сено, а этого, слава богу, в лесу хватает. Да мотоцикл и не пройдет там, где конь пройдет. Где тебе, дурню, коня понимать — ни разу в жизни в седле не сидел!

— Дядя Багир! Хочешь машину купить? Денег дам.

Багир терпеливо переносил сегодняшние заигрывания Намаза, но эти последние слова его встревожили. Багир повернулся, взглянул в лицо Намазу. Он что, так с утра ни разу и не сморгнул? Та же усмешечка?

— Ты вот что, сосед, намотай себе на ус: дом я тебе не продам. Распростись с этой думкой.

— Какой еще дом? — Намаз-Пити удивленно пожал плечами. — Я хоть слово сказал про дом? Был у нас как-то разговор, ты отказался, вопрос исчерпан. Я про твой дом и думать забыл.

Багир пристально разглядывал грудь Намаза-Пити. А что, если придет ему на ум, сможет он повалить ограду? Грудь у мужика, похоже, каменная. Свалит, нажмет покрепче, и все.

— Заришься ты на мой дом, Намаз, — сказал Багир. — Я тебя насквозь вижу — заришься.

Смеется, подлец! Серьезный разговор, а он его в шутку обратить норовит. Плевать ему, что человек расстраивается!

И, уже не скрывая гнева, Багир сказал:

— Глаз ты положил на мой дом. Только не выйдет!

Намаз даже бровью не повел.

— Пусть лопнет тот глаз, что на твой дом зарится! — спокойно возразил он. — Домов, что ли, нет продажных? Слава богу, этого добра хватает. Да я твой дом, умолять будешь, не куплю. Могилой деда клянусь!

Клятве этой была грош цена, Багир понимал. Да Намаз и сам понимал, что зря клянется. В другое время он легко заговорил бы старику зубы, но сегодня тот вроде не в себе. Очень даже понятно: дочка-то с вещами приехала. С вещами, а без мужа. Намаз-Пити окинул взглядом веранду Багирова дома, словно отыскивая что-то, и повторил негромко:

— Не куплю я твой дом, дядя Багир.

Голова Намаза исчезла за оградой.

— И не купишь! — пробормотал Багир, едва вслед за головой и руки Намаза-Пити соскользнули с ограды. — Не купишь, чтоб мне с места не сойти!

Все, с завтрашнего дня он на этого бугая ворочать не будет! Не нанимался. Что за дурь, в самом деле: один пашет, другой денежки гребет! Хочет Идрисов угодить Намазу, пускай приходит и сам для него помидоры и огурцы снимает. Этот наглец совсем осатанел!