Зеленая папка. Никита. Давным давно была война

— В прошлый раз были проблемы с двигателями. Ты поймал диверсантов?

— Так господин обер — лейтенант, так там же мальчишки…

— Опять мальчишки?!

— Там у машин крутились мальчишки. Они и напортили их.

— Ты кого-то поймал? Твои помощники кого-то поймали?

— Нет, господин обер — лейтенант, они там крутились, но к машинам не подходили…

— Так чего ты мне рассказываешь про мальчишек? Короче! — Гук был вне себя от тупости этого русского. — Если через 2 недели акты саботажа и диверсии в районе хуторов Вербовки, Ляпичево, Аверинский не прекратятся, ты сам будешь качаться на виселице! Понял?

— Яволь, господин обер — лейтенант! — почти прокричал староста Устин, вскидывая руку в нацистском приветствии.

В конце октября к Егоровым в дом постучалась молоденькая девушка, которая держала в левой руке с довольно большую и тяжелую корзинку. На крыльцо вышла мама Кольки и Васи. В след за ней вышел Никита. Ребят не было дома, где-то бегали, ведь Никиту в свои «дела» они посвящали, но на сами «дела» не брали.

— Тебе чо надо, сердешная? — спросила у нее Степанида.

— Здравствуйте, тетя Степанида! Я вам привет от Коли Свиридова принесла.

Хозяйка посмотрела по сторонам:

— Так что стоишь-то на крыльце, заходи быстрее, сердешная. Звать- то тебя как? Давай корзинку — тяжелая, видать…

— Зовут меня Валя, а корзинка не тяжелая, я ее на пол поставлю.

Никита вспомнил, что в конце сентябре у них в доме выхаживали лейтенанта Николая Свиридова, что сбежал из Калачевского лагеря для военнопленных.

«Значит добрался до наших», — подумал Никита.

— Тетя Степанида, мне бы переночевать, а утром я от вас уйду. И еще… если у вас есть йод или что-то на спирту… — девушка показала замотанную в окровавленный платок кисть правой руки.

— Ой, доча, как угораздило-то тебя так! — всплеснула руками Егорова. — Ходи сюда!

Девушка, выходя из комнаты, оглянулась на корзинку, видимо, в ней лежало что-то очень ценное, задержалась на секунду, посмотрела на Никиту, а потом решила, что можно ее здесь оставить.

Минут через десять Степанида и Валя вернулись. Мама Кольки и Васьки как могла обработала и забинтовала пораненную кисть девушки. Мальчишки были изгнаны ночевать в чулан.

— Мальчики, — как могла извинялась Валя. — Я только сегодня переночую и уйду.

— Ничего, не барчуки, в чулане поспят…

— Валя, а можно с тобой немного пошептаться? — попросил Никита. — Пожалуйста… ребята, чуток погуляйте во дворе, заодно посмотрите, чтоб никто не крутился около хаты.

Васька хотел возмутиться… Но Никита и его опередил:

— А потом я с вами и тетей Степанидой поговорю. Обещаю!

Мама Васи и Коли посмотрела на Никиту, на сыновей, потом кивнула, подтолкнула ребят к выходу и вышла сама из дома на улицу.

Никита подошел к недоумевающей Валентине.

— Валя. Скажи пожалуйста, ты левша или правша?

— Правша, а что?

Никитка вздохнул и решился:

— А как ты собираешься работать на ключе?

— На каком ключе? — прищурила глаза девушка. — На каком, а?

— На ключе — обычном… От «Севера»…

— Ах ты… В корзину залез… — она захотела высказать все, что подумала об этом мальчишке, который «сувал» свой нос куда не следовало, но остановилась. — Погоди, а откуда ты знаешь, что в корзине «Север»?

— Знаком с ним. И на ключе могу работать. — Никитка выдал серию стуков пальцем по столу.

— Я разведчик… — прочитала Валя. — Ты — разведчик? Ой ли?

— Разведрота 154 морбригады… Я могу пойти с тобой: ты понесешь рацию, а я батареи. Корзинка будет выглядеть легкой, меньше шансов засыпаться…

Валя задумалась. Ее направили с группой в район города Калач с заданием, а во время перехода линии фронта их обнаружили и группа прикрывала ее отход с рацией. Кто жив, кто нет она не знала, да и толку от нее мало — она без руки, работать на ключе не сможет. И вот теперь этот мальчишка.

— А как же мама? Отпустит?

— А разве старлей не сказал, что я не местный — ранен был, меня при отступлении попросили укрыть…

— Понятно. — Валя приняла решение. — Ты мне сейчас очень нужен.

Минут через 10 Никита уже разговаривал с тетей Степанидой и ее сыновьями.

— Мне надо уйти с Валей…

Мама мальчишек посмотрела на Никитку, немного покачала головой, пожевала губами и… промолчала.

— Да куда ты пойдешь? Только после болезни оправился! — удивился Коля.

— И еще… Тетя Степанида, надо мальчишек отправить отсюда, если получится, куда-то подальше…

— Да куда ж их… их хаты гнать?

— Послушайте меня и другим на хуторе расскажите, немцы хотят облаву на мальчишек сделать, они думают, что через ребят на партизан выйдут, — жестко начал Никита. — А скажут — не скажут, фрицев это не волнует, просто постреляют для острастки всем, чтоб людей запугать. Ребят надо убрать с хутора, до начала ноября.

Никита помнил, что ребят расстреляют в 25-ю годовщину Октябрьской революции.

— Да почто им детишки? Не станут они малых трогать…

Степанида рассказала об предупреждении соседкам, у которых были дети, но и они считали, что не будут мужики воевать с детьми.

Колька и Васька рассказали об этом предупреждении остальным «гарнизоновцам». Аксен задумался и предложил: