Зеленая революция

Петер Слотердайк, уникум среди современных философов, в ярком докладе на Международной конференции по климату в Копенгагене описал две противоположные реакции на экологический кризис[103]. Удивительно, но на эту интеллектуальную провокацию почему-то не последовало реакции. Очевидно, она не затронула господствующий сегодня в Германии экологический дискурс. А ведь Слотердайк полностью разделяет алармистские настроения экологического движения. Отправной точкой его рассуждений является кризис «кинетического экспрессионизма», как он называет «экзистенциальный стиль Модерна, ставший возможным прежде всего благодаря доступности ископаемого топлива». Этот энергоемкий образ жизни нуждается в радикальной модификации, поскольку в сочетании с изменением климата несет угрозу основам цивилизованной жизни на планете. В борьбе за климат необходимо обеспечить «возможность отверстости цивилизационного процесса и гарантировать его беспрерывность». XXI в. станет эпохой мощных кризисов и масштабных перемен. Предстоящая «метеорологическая реформация» имеет не меньшее значение, чем христианская Реформация в начале Нового времени. Она и станет новой Реформацией, которая, очищая, меняя, начиная все с нового листа, должна будет спасти человечество от климатического ада.

С присущей ему проницательностью Слотердайк намечает контуры будущей «борьбы гигантов» — проповедников покаяния и модернизаторов: «Идеалистическую партию в ней будут представлять сторонники новой умеренности. Они возглавят атаку на своих противников — материалистов, требуя сокращения всех форм кинетического экспрессионизма до приемлемого экологического минимума». Эта «этика будущего, враждебная экспрессии и эмиссии, будет стремиться изменить прежнее цивилизационное направление, требуя сокращения там, где прежде делалась ставка на увеличение, и… призывая к самоограничению там, где прежде провозглашалось самовыражение». В таком режиме дефицита «каждый отдельный человек как вкладчик (shareholder) атмосферы, других природных систем будет распоряжаться выделенным ему крошечным эмиссионным кредитом». Переходя на агрессивный язык Реформации, Слотердайк называет эту тенденцию «экологическим шовинизмом», который требует самоограничения, экономности и высшей добродетельности во имя выживания человеческого рода и справедливого распределения того немногого, что есть в наличии[104].

Можно называть мир, который мы построим в таком случае, хорошим или плохим, но не стоит ожидать, что призывы к умеренности возымеют успех. Такие апелляции к культуре самоограничения противоречат «не только реактивным силам экспрессионистической цивилизации, но и пониманию движущих сил всех высоких культур. А если стремление к сохранению самости не связано с волей к ее росту, они парализуются». Поэтому «культура, в которой гражданские права получат излишек, расточительство, роскошь», предопределена. Миллиарды людей на южных континентах и в самом деле стремительно вступают в эпоху растущих потребностей. Широкая палитра возможностей, свобода потребления, мобильность, мода, глобальные коммуникации, скорость, массовая культура, углубление знаний о себе и о мире — все это неотъемлемая часть Модерна. Этот феномен не внешняя сторона, а форма бытия современного индивидуума. Радикальное ее оскопление равносильно программе перевоспитания, изначально основанной на насилии.

Совершенствование человека