Зеленая жемчужина. Мэдук

– У меня тоже возникло такое впечатление, – согласился Шимрод, – хотя я не стал беспокоить Мургена возражениями.

Мэдук слегка нахмурилась:

– Может быть, он не совсем понял, о чем ты спросил, и ответил первое, что пришло на ум.

– Может быть. Ты проницательная девушка, Мэдук! Отныне я объявляю эту проблему неразрешимой и выкину ее из головы.

Мэдук вздохнула:

– Хотела бы я научиться выкидывать проблемы из головы!

– Какие проблемы вызывают у тебя такое беспокойство?

– Прежде всего непонятно, где я теперь буду жить. Я не хочу оставаться в Хайдионе. В Миральдре слишком холодно и сыро; кроме того, она слишком далеко. Родниковая Сень – приятное и красивое место, но там никогда ничего не происходит и там мне скоро станет скучно и одиноко.

– В Трильде я часто чувствую себя одиноко, – признался Шимрод. – Поэтому приглашаю тебя навестить меня в Трильде, где ты можешь оставаться столько, сколько пожелаешь – в любом случае до тех пор, пока Эйлас не построит новый дворец в Альционе. Друн тоже будет часто нас навещать, и скучать тебе не придется.

Мэдук не смогла сдержать радостный возглас:

– А ты научишь меня волшебству?

– В той мере, в какой ты захочешь учиться. Это нелегко – по сути дела, большинство желающих стать чародеями скоро начинают понимать, что у них нет соответствующих способностей.

– Я буду стараться! Может быть, я даже смогу быть тебе полезной!

– Кто знает? Возможно!

Мэдук бросилась Шимроду на шею:

– По крайней мере я смогу где-то жить!

– Это решено.

На следующий день Эйлас и Друн вернулись в столицу Лионесса и немедленно выехали из Хайдиона. Шимрод и Мэдук собирались свернуть со Старой дороги в Тон-Твиллет и поехать на север в Трильду. Эйлас и Друн намеревались продолжать путь по Старой дороге до Пышной Ивы и дальше, до замка Ронарт-Синквелон.

По пути их отряд остановился в Саррисе, где Эйлас решил провести два-три дня, чтобы попировать, поговорить с друзьями и на какое-то время забыть о бесконечных заботах.

Друн и Мэдук вышли на газон, спускавшийся от летнего дворца к реке Глейм. В тени старого развесистого дуба они задержались. Друн спросил:

– Помнишь, как ты пряталась за этим деревом, чтобы к тебе не приставал бедняга принц Биттерн?

– Прекрасно помню. Представляю себе, что ты обо мне подумал: хорошо воспитанные девицы так себя не ведут.

Друн покачал головой:

– Ты мне показалась забавной и достопримечательной во всех отношениях. Мне до сих пор так кажется.

– Больше, чем тогда, или меньше?

Друн взял ее за руки:

– Ты напрашиваешься на комплименты.

Мэдук заглянула ему в лицо:

– Но ты мне не ответил, а мне нравятся комплименты.

Друн рассмеялся:

– Больше, конечно! Когда ты так смотришь на меня голубыми глазами, у меня все внутри тает и голова кружится.

Лицо Мэдук приблизилось к лицу Друна:

– В таком случае можешь меня поцеловать.

Друн поцеловал ее:

– Благодарю за разрешение – хотя я собирался тебя поцеловать в любом случае.

– Друн! Ты меня пугаешь своей разнузданной похотью!

– Неужели? – Друн поцеловал ее еще раз – и еще раз. Мэдук отступила на шаг, тяжело дыша.

– Вот таким образом, – заключил Друн. – Что ты думаешь по этому поводу?

– Не понимаю, почему я так странно себя чувствую.

– Кажется, я знаю почему, – почесал в затылке Друн. – Но в данный момент объяснять нет времени, потому что идет лакей, чтобы нас позвать. – Он уже повернулся, чтобы уйти, но задержался, так как Мэдук опустилась на колени перед дубом. – Что ты делаешь? – поинтересовался Друн.

– Среди нас кого-то не хватает. Она должна быть здесь.

– Кто?

– Моя мать, Твиск! Мой дочерний долг – пригласить ее на королевский пир!

– Думаешь, она согласится?

– Я ее позову. – Мэдук сорвала травинку, сделала из нее травяной свисток, тихонько подула в свисток и пропела:

                        Лирра-ла-лисса, я фея Мэдук!
                        Ветры небесные, туч повелители!
                        Пусть дуновенья волшебного звук
                        Вызовет Твиск из Щекотной обители,
                        Пусть ее ветер несет мне навстречу,
                        Пусть она вспомнит о дочери вдруг,
                        Пусть отзовется, и я ей отвечу,
                        Лирра-ла-лисса, принцесса Мэдук!

В вихре тумана появилась Твиск. Ее изящное лицо выражало безмятежное спокойствие, она собрала голубые волосы в нечто вроде пушистого гребня над головой, скрепленного серебряной сеткой.

Мэдук радостно воскликнула:

– Матушка, ты каждый раз становишься красивее! Как это у тебя получается?

На губах Твиск появилась усмешка холодного самодовольства:

– Рада, что заслужила твою похвалу. Друн, должна сказать, ты тоже выглядишь неплохо. Уроки раннего детства пошли тебе на пользу.

– Возможно, – вежливо отозвался Друн. – По меньшей мере это были незабываемые уроки.

Твиск снова обратила внимание на дочь:

– Ладно, мы обменялись комплиментами. А теперь: зачем ты меня позвала?

– Я хотела, дорогая матушка, чтобы ты присоединилась к нам на королевском банкете, он вот-вот начнется. Соберется немногочисленная, но избранная компания, и все мы будем рады тебя видеть.