Зелёное пальто

Когда тот вышел, опять взял трубку, но с другого гербового телефона, услышав голос, зажал рукой динамик, посмотрел на меня и сказал:

– Свободен.

Я поклонился и, развернувшись, вышел. Спустился вниз. Попрощался со старшиной, который уже пришивал майорские пагоны, и направился к себе в Башню.

А вот теперь уже заматеревший губернатор вышел к нам – народным избранникам – из своего кабинета модно подстриженным, без кудрей и в пиджаке от Юдашкина [23] .

Начав и закончив свою речь о торжестве демократии под его руководством в нашей Нижнеокской губернии, он милостиво отпустил нас делать его народ еще счастливее, а депутата по 29-му округу попросил задержаться и пройти с ним в кабинет.

Все начали вспоминать, чей это округ.

Конечно, он был мой.

Я сразу затосковал, вспомнив злополучное кресло, нисколько не сомневаясь, что старшина меня сдал.

Сколько раз я хотел его вернуть и все никак не мог придумать, под каким предлогом. Один раз ночью даже приволок это чертово кресло к входу в наш нижнеокский «Белый дом». Но утром мне его вернули как «неразменный пятак».

Тогда я отослал его на свою малую Родину – в барак, где родился и вырос. Уж оттуда-то, я был уверен, его ни-кто никогда мне не вернет.

Так, мучая себя догадками, я, депутат 29-го округа, грустно поплелся за губернатором.

Кабинет было не узнать: стены отделаны карельской березой, мебель инкрустирована золотом, кожа на креслах и подлокотниках с благородным итальянским переливом. «Фу, – облегченно вздохнул я, – зачем ему теперь то кресло из дешевой русской березы».

– Слушаю Вас, господин губернатор, – с полупоклоном обратился я к первому лицу области.

– Скажи, а почему у тебя на Башне нет моего портрета?

От столь неожиданного вопроса я разволновался еще больше.

На всякий случай еще раз поклонился губернатору и вдобавок зачем-то шаркнул ножкой. Увидев мое смущение, переплетенное с полным непониманием глубины вопроса, губернатор пояснил:

– У тебя на Башне, в нише над входом в мой Кремль, нет моего портрета.

Тут до меня дошло: точно, над самым входом в Башню, в нише размером метр на полтора у меня, висят тарифы на вход и въезд.

Раньше, до революции, в этой нише была икона, а после революции большевики повесили портрет Троцкого, потом Ленина, затем Сталина, Хрущева, Брежнева, Андропова, Черненко, Горбачева [24] и наконец опять Ленина, с надписью «Вперед к победе коммунизма!».

– Виноват, господин губернатор, исправимся, – заверил я.

На следующий день мои рабочие, сняв тарифы, повесили огромный портрет нашего губернатора с призывом «Вперед к победе капитализма!»

К вечеру мне позвонили и сказали, что господин Губернатор доволен.

А тарифы я перевесил чуть ниже губернаторского портрета. Кстати, заодно и повысил стоимость прохода в Кремль на десять процентов. За портрет и лозунг.

Теперь, когда с губернатором все уладилось и сердце мое успокоилось, я с рвением окунулся в депутатские дела.

На первом же заседании Думы группа демократически настроенных депутатов вышла с предложением принять закон «Об установлении статуса депутата пожизненным и наследованным».

Это предложение нашло горячий отклик в сердцах всех депутатов: и правых, и левых. И мы за него проголосовали единогласно. И верно, чего ерундой заниматься: выбирать, голосовать, тратить на это время и средства.

Раз выбрали – и хватит.

Народ доверил – и точка. На всю жизнь.

А наследственное депутатство оправдали так: если нас народ избрал, значит, мы люди хорошие. А от хороших людей плохих наследников не бывает.

Потом приняли ряд законов о повышенной зарплате депутатов и нашем расширенном социальном пакете.

Освободили нас, народных избранников, от всех уплат в бюджет города, области и страны. Закрепили за каждым кабинет, секретаршу, машину с мигалкой. Обязали милиционеров отдавать честь и нам, а не только ворам и генералам.

После первого заседания закатили банкет в загородном пансионате, бывшем пионерском лагере.

Поздравить нас приехали наши избиратели: много красивых девушек и директора ликероводочных заводов.

Привет ствий было много. И стало нам от этого весело и радостно. А после десятого тоста мы решили на следующем заседании Думы принять закон об установке каждому депутату бронзового бюста по месту его рождения и монументального памятника из белого мрамора в центре Кремля.

Много еще было ценных предложений об увековечении нашего депутатского имени и благосостояния.

К концу банкета мы поняли, что депутатство – это не звание и не статус, а милость, данная нам Господом за труды и мучения наших избирателей.

Но приехавшая из Москвы конституционная комиссия, по жалобе несознательных избирателей все наши решения отменила. Думу распустила.

А тут еще какие-то недовольные забросали портрет Губернатора на моей Башне тухлыми куриными яйцами.

Причем поговаривали, что купили эти яйца в том коммерческом супермаркете, который накануне открывал сам же Губернатор.

На этом открытии Губернатор ставил в пример пронырливость и хватку молодого предпринимателя, владельца этой торговой точки. Он так и говорил про него: «Перед вами – настоящий ударник капиталистического труда.