Зеленое солнце

И чем больше он думал об этом, сидя в своей грязи, в своей канаве, тем отчетливее понимал: надо объясниться. Объяснить. Собрать как-то все слова в кучу и рассказать Милане обо всем, что его тревожит. Он перезванивал ей несколько раз, но она уже не брала трубку. Обиделась. Понятно, что обиделась, сам молодец. И решение зрело само по себе, уже к обеду превратившись в уверенность о неизбежности и необходимости того, что этот разговор должен состояться с глазу на глаз.

А раз так, то и вариантов не было. В усадьбу Назар спешил, как еще ни разу никуда не спешил. К главе семьи залетал в кабинет, даже не переодевшись и не вымывшись, как был. И с порога провозгласил:

— Дядь Стах, мне срочно уехать надо!

Тот поднял на неожиданного визитера глаза, в которых легко читалось крайнее удивление.

— Насколько срочно? — уточнил он, возвращая лицу спокойствие.

— Прямо сейчас хочу собраться. Мне в Кловск надо, к Милане.

— И что за спешка вдруг?

Назар раскрыл было рот и тут же его закрыл. Привычка вываливать Шамраю-старшему все и сразу сбоила во всем, что касалось Миланы. И объяснять причины внезапного отъезда не хотелось совершенно — не так поймет, не то выхватит, сделает не те выводы, в то время как сам Назар вообще не понимал, что следует из всего произошедшего. Потому сейчас надо было срочно что-то придумывать, а к этому он был не готов.

Но говорить все же что-то приходилось, потому он прошел ближе к Стаховому столу, но ни на диван, ни на стул не сел — еще испачкает. Вообще он в этом кабинете всегда выглядел чужеродно. Почесал затылок и проговорил:

— Ну… Милана там ремонт в квартире делает и обижается, что я никак не… не участвую. А я же и правда… в общем, надо сгонять. Я думаю, это ненадолго, хоть посмотреть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Как она делает ремонт? Ну-ну, — хмыкнул Стах, отметив про себя и его замешательство, и сбивчивость объяснения, наверняка придуманного на ходу. — Но думаю, один день точно ничего не изменит. Завтра поедешь. Сегодня надо на границу сгонять, товар отвезти. Там и без того уже давно ждут. Сначала дело — потом развлекушки. Она столько времени без тебя справлялась, подождет еще немного.

— Дядь Стах, — растерянно пробормотал Назар, — мне правда надо.

— Ну а я что? Не пускаю, что ли? — пожал плечами Шамрай-старший. — Думаешь, завтра дел не будет? Будут. Но мы без тебя справимся. Завтра. А сегодня — нет. Надо съездить с товаром.

Назар кивнул. Если что-то и выдавало его раздражение — то только раздувающиеся крылья носа. Шамрая хотелось послать подальше с его товаром, клондайком и лесом. И если что-то и удерживало — так это воспитание и… привычка. Не перечить. Дядя Стах лучше знает. И ведь правда, что может случиться за сутки? Он медленно кивнул, развернулся к двери, даже сделал несколько шагов. Чтобы в итоге остановиться, снова посмотреть на родственника и спросить:

— Ты мне ни вчера, ни с утра ничего не говорил и не предупреждал, что я понадоблюсь. С чего такая спешка?

— Так и ты не предупреждал, что куда-то собираешься сегодня. Вы же, наверное, не с утра придумали, чтобы ты приехал.

— С утра, — мрачно ответил Назар. — Если бы я знал, я бы иначе…

Он передернул плечами и все-таки вышел, неожиданно даже для себя хлопнув дверью. Потому что уже почти достиг точки кипения. А изливать собственные злость и бессилие на Стаха — неправильно, ненормально. Его же проблемы, а не дядькины.

Вылетел во двор, пересек сад на пути к дому и заперся в душе. Нужно было смыть с себя… грязь. Миланкиным голосом. Грязь.

Он для нее — из грязи.

Назар, стоя под душем, широко расставив ноги, уперся обеими ладонями в запотевший от горячей воды кафель. Распластал по нему пальцы. И так и застыл, пытаясь заставить голову опустеть. Забыть. Будто бы ничего не было. А сможет ли он так — будто бы ничего не было? Будто они не говорили друг другу всех этих мерзких слов. Никогда ведь не ругались, когда были вместе. Как же умудрились, стоило оказаться вдали?

Нахрена ей это все? Мало его, что ли? Надо чтобы все под ногами валялись? Так, вроде, методы не те. В голове мелькали обрывки их разговоров. О кастингах, об агентстве, о контрактах. А его прошибало снова и снова полыхающей ревностью — что там за агентство? Что, мать его, там за агентство? Слыхал он про агентства. Про те, в которых сутенеры молодых девок богатым папикам пристраивают. Нет, он помнил, конечно же помнил, что Милана принадлежала не последней семье, что ее отец — депутат, что она много где бывала и много чего видала. И ни в чем не знала отказа. Но все-таки… Откуда ему знать, чего она в действительности хочет? Какая у нее там, в той жизни грязь? И что для нее допустимо в достижении целей, а?

Он долбанулся лбом о стену и вырубил воду.