Зеленое солнце

— Мне б еще вазу… наверное… — Милана продемонстрировала хозяину дома букет, отозвавшийся на это движение радостным шелестом. Что, в свою очередь, заставило снова сморщиться ее носик. Стах улыбнулся в ответ на эту гримаску и крикнул наверх:

— Назар! Скажи Марье, чтоб вазу гостье занесла! И дуй в Ясень, Шинкоренко должен быть там, пока светло — проконтролируй!

— Угу, — донеслось до них.

Когда Милана поднялась на второй этаж, он торопливо шел ей навстречу, вероятно, направляясь в свой… Тополь?.. Нет, что-то лесное.

«Сплошной лес», — вздохнула она, протопав в конец коридора мимо этого Куда-пошлют, как она его окрестила про себя.

Там ее встретила опрятная женщина средних лет и провела в комнату.

— Здесь ванная, — показывала она, — шкаф, выход на балкон. Если вам что-то понадобиться — вот телефон.

Она вышла, и Милана, наконец, оказалась предоставленной самой себе. Первым делом, стянула майку, которая, хотя и начала подсыхать, изрядно раздражала. Накинула на себя обнаруженное в ванной полотенце и вышла на балкон. Вид оказался потрясающим, не оторваться. Изумрудная зелень, раскинувшаяся перед ней, вымытая, яркая до рези в глазах. Среди листвы галдели птицы. Дождь почти утих, и Милане нравилось ловить на лицо росинки, витающие в воздухе. Где-то в комнате входящим сообщением напомнил о тебе телефон. Надо написать родителям, позвонит она позже, после ужина.

Потом был душ. Горячие струйки воды, щипавшие тело, смывали с нее долгую дорогу и неопределенность ближайшего времени. Отец грозился, что Шамрай церемониться не станет.

— Вот даже интересно, что же он станет! — ворчала Милана себе под нос, перерывая чемодан в поисках подходящего наряда для ужина. Не ресторан пятизвездочного отеля, конечно, но и не однушка в особняке полуторавековой давности с разделенными квартирами каких-нибудь купцов первой гильдии. Она снова оглядела комнату. Во вкусе точно не откажешь. Но кому? Стаху? Дизайнеру интерьеров? Его жене?

Милане вспомнилось, что Шамрай вдовец, и, кажется, что-то случилось уже довольно давно.

Она повертелась перед зеркалом, приложив к себе платье из светлой плиссированной ткани с длинными рукавами, воротничком под самым горлом и короткой юбкой с тремя воланами. Заплетенные в свободную косу волосы скользнули за спину, щекотнули кожу между лопаток, и Милана негромко рассмеялась.

Было бы желание, а развлечение найдется.

— У вас за опоздания штрафов нет? — спросила Милана, появляясь на пороге гостиной и включая обаяние на полную катушку в продолжение намеченного курса вежливости и воспитанности.

С ответом Стах замешкался.

Он сидел в глубоком кресле, пока ожидал ее, слушал капе́ль в открытых окнах — унявшийся дождь все еще продолжал петь свою песню в густой листве, шурша между нею. Девушка, показавшаяся в комнате, снова поставила в тупик. Свежая после воды, улыбчивая, открытая. С косой этой, так не вязавшейся с обрисованной мокрой майкой остроконечной грудью. Когда она себе такие формы-то отрастила, господи?

Семь лет прошло? Ну да. Семь. Девочка стала молоденькой женщиной. Надо же.

— Конечно, есть, — отозвался Стах, поднимаясь и подходя к ней. Он был выше ее, но лишь немного, хотя и отличался высоким ростом. Шамрай улыбнулся, оглядел ее еще раз теплым взглядом и весело подмигнул: — За каждую минуту опоздания будешь рассказывать по одной истории о себе. Ужасно люблю слушать. Прекрасно выглядишь.

— Тогда придется соблюдать ваши правила, — улыбнулась она в ответ. Просто, без тени кокетства. — И прошу прощения, что вам пришлось ждать. Вид из комнаты красивый.

— Я рад. Идём ужинать? Хотел бы сказать, что у нас по-простому, но сегодня накрыли в столовой.

Стах предложил ей локоть, и только потом удивился самому себе.

— А по-простому — это в кухне? — спросила она, принимая его руку и подстраиваясь под его шаг.

— Да где застанет. Иногда и на кухне, иногда в кабинете. Сегодня вот… Правда мы одни, с остальными позже познакомишься.

— И вы всегда здесь живете?

— Да, здесь есть все необходимое для старого волка, вроде меня, — рассмеялся Станислав Янович, раскрыл показавшиеся перед ними резные темные двери, и они оказались в просторном помещении с огромными овальными окнами и большим столом по центру. Накрыли им друг напротив друга — и получалось довольно большое расстояние. Шамрай галантно отодвинул ей стул и проговорил: — Мне кажется, вполне жить можно, а?

— Смотря чем заниматься, — она присела на предложенное ей место за столом, сверкнув ногами, которые слабо прикрывала короткая юбка. — Если вы, как папа, не отрываете носа от бумаг, то жить можно где угодно.

— Твой отец — муж государственный. У него выхода нет. Но когда свою работу действительно любишь, то вряд ли это большая проблема. У нас тут свободнее… привольнее. И воздух почище столичного.

— Зато там весело.