Зеленое солнце

Меньше минуты — и Назар уже стоит на балконе. Суетится, торопливо укладывает мелкие нежные цветы на столике. Оставляет их здесь, чтобы, когда она проснется, ей в комнату лился дивный запах. Пусть ей тоже запомнится это время невозможными, невероятными ароматами. Так пахнут, должно быть, звезды, которые они смотрели прошлым вечером на крыше.

Назар разогнулся и снова уставился на занавеску, отчаянно желая и борясь с желанием одернуть ее и заглянуть вовнутрь. Она чуть развевалась от утреннего ветерка, будто бы от дыхания. И в этой предрассветной неге, в сизоватой дымке, из которой ярко проступает светлое, ему казалось, что там и правда кто-то дышит за ней. Назар замер, вгляделся во тьму комнаты. И совершенно ясно осознал — оттуда смотрят на него. И четок тонкий девичий силуэт. И ее духи. И волосы. И блеск глаз — он будто и впрямь их рассмотрел сквозь газовое полотно.

Она стоит за занавеской и наблюдает за ним.

Она стоит — и наблюдает.

Назар сглотнул и задержал дыхание. Замер. И возвращал ей ее взгляд, настороженный, изучающий, тихий-тихий, чтобы не заметил. Несколько секунд оба так и стояли, не шелохнувшись. А потом он судорожно выдохнул. Резко развернулся. Перемахнул через перила и по дереву в мгновение ока опустился на землю, скрывшись за кронами и исчезнув в густом кустарнике. Оттуда, с балкона, не видно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​ ‌‌‍12

Почти сразу Милана откинула занавеску и вышла на балкон. Поежилась от свежего рассветного воздуха. Взяв со стола фиалки, прижала их к лицу и вернулась в комнату. Там уже стояла в небольшом кувшине роза. Один лепесток кувшинки, которую Милана вчера обнаружила на балконе уже начинающей увядать, вложила между страницами книги. Фиалки она устроила на соседней подушке, и очень быстро ее сморил сон, глубокий и без сновидений.

И к завтраку она спускалась отдохнувшей, умиротворенной и чувствующей фиалковый аромат, будто витающий вокруг нее. Стах, уже восседавший в столовой и по своему обыкновению ожидавший ее за чтением новостей с планшета, отвлекся от экрана, когда она вошла. Оглядел ее всю от носков до макушки внимательным взглядом и, вроде бы, остался вполне доволен.

— Доброе утро! — густым и будто медовым голосом проговорил он. Шамрай теперь часто включал эдакого мирового дядюшку, будто бы ничего между ними не случилось. И стоило отдать ему должное — пока это успешно удавалось до определенной меры.

— Доброе утро! — отозвалась Милана, села за стол и, не дожидаясь прихода Марьи, налила себе сока.

— Выспалась?

— Ага, — кивнула она, и потянулась за тостом. Намазала его маслом, паштетом и с аппетитом захрустела поджаренным хлебом.

— «Ага», — передразнил ее Стах и шутливо спросил: — Ты вчера во сколько вернулась, лягушка-путешественница? Сколько надо твоему молодому здоровому организму, чтобы выспаться?

— А я не смотрела на часы. Приехала и приехала.

— И где была? Чего видела?

— На концерте в райцентре, — она дожевала бутерброд и принялась делать себе следующий. — Ну а что? Нельзя, что ли?

— На концерте так на концерте, — примирительно улыбнулся он. — Хороший хоть концерт?

— Мне понравилось, — не менее миролюбиво сообщила Милана.

— А машину почему не попросила? Гордая? Сама добиралась?

— Ага, это типа оригинально.

— Да уж… оригинально, — снисходительно согласился Стах. — Могу я тебя попросить в следующий раз все-таки предупреждать? Как-никак я отвечаю, с меня спрос…

— Я постараюсь, — сказала она, впрочем, прозвучало не слишком убедительно.

— Тебе скучно, я понимаю. И я перед тобой виноват.

Шамрай вздохнул, отхлебнул из чашки горячего кофе. Поморщился, потому что горячий, и посмотрел на Милану, снова залюбовавшись ею. Нужно было добавить что-то к сказанному, вообще им неплохо бы поговорить по душам, потому что осталась недосказанность после его неуклюжего признания. Но едва ли он готов был озвучивать то, что у него действительно имелось на душе. По логике событий — надо было уверить ее, что он больше ни-ни и давай обратно, как было. Но какое там ни-ни, когда он сожрал бы ее всю прямо здесь, за завтраком?

— Я сегодня уезжаю, ненадолго, на день, у меня презентация важная, к ночи вернусь. Не сбегай, ладно? В Рудославе Ивана Купала будут праздновать, Ляна всем занимается. Думаю, тебе будет интересно.

Интересное заключалось в том, что два последних дня Милане не было скучно. И отчего-то казалось, что важнее сейчас не отъезд Стаха, а то, как она проведет сегодняшний день. И вечер. И с кем…

— Я вообще никогда не сбегаю, — улыбнулась она. — Я просто изучаю окрестности.

— Ну вот как раз еще традиции изучишь. Потом перейдем к фольклористике.

— И в чем это будет выражаться?

— Не знаю, я говорю о последовательности твоих исследований. Историю края ты изучила со мной, окрестности — с друзьями и самостоятельно. Далее традиции и фольклор. Лето пройдет не зря. Отец будет в восторге.

— Не думаю, если честно, — пожала Милана плечами. — Он все еще уверен, что я маленькая.