Зелёное удостоверение епископа, сложенное вдвое: Стихотворения

Ну будут они без меня жить,
Стареть и ругаться, хамить
Я ангелом светлым, из хрусталя
Выглядывать буду «Ну как там Земля?»

Прозрачным, ухоженным светлым лучом

Пройдусь по их норам с мечом…

Ну самки? И что, но ведь самочий крик

Тебя не встревожит, старик
Небесные сферы, защитный покой
В кого же я чуждый такой?

«Нету негра на старом балконе…»

Нету негра на старом балконе
Жан-Эдерн навсегда опочил,
Убежала малышка-пони
Улетел в небеса крокодил…

Из закрытого поколения

Я остался один как струна
И небесного поселения
Удивительна белизна

Авионом мы души пронзаем,

Если в вату слепых облаков
Как киты-кашалоты ныряем
За изделиями богов

Нету негра на старом балконе,

Пляс де Вож, суета, антишар
Убежала ты пони в попоне
Только я догонять тебя стар

Наташа

Она не знает, что я вскоре вышел из тюрьмы
Она не знает, что я родил двух детей.
Все подвиги нацболов в последующие годы
Она не увидела, поскольку была мертва.

История моей жизни представляется ей

Скорее несчастной.

Ведь она оставила наш мир,

Когда прокурор запросил мне 14 лет строгого,
В ночь со 2-го на 3-е февраля 2003 года…

И я не должен был утверждать там на

Rue de Turenne в беседах с нею
Что самая лёгкая смерть –   смерть от овердозы героина…

«Ты можешь уйти на тот свет, и красивым…»

Ты можешь уйти на тот свет, и красивым.
Не обязательно уходить сизым и сивым
Поэтому не приглядывайся к своим изображениям в зеркалах,
Это жена Пушкина была, говорили красива, такая что «Ах!»
Потом была, правда, старуха.
И ухо зацеплялось на портретах за ухо…

Плюнь, и каким умрёшь, таким и умрёшь!

Я только не хочу, чтобы меня выставили в гробу для невёжд
Именно, именно, именно так.
Не хочу, чтобы на меня глазел каждый мудак
А я не смогу вдруг встать
И в морду дать…

«Я презирал тех, кто никогда не работал на заводе…»

Я презирал тех, кто никогда не работал на заводе
Я сорвал пыжиковую шапку с головы старого
еврея в день, когда меня комиссовали,
то-есть признали негодным к службе в армии

Я был мускулистое чудовище, молодой пролетарий

С окраины, я-таки был…
Куда там герою «Брат Два», куда там…
Ему далеко до меня…
Да я был крайне правый…
Как осколок стекла без оправы…

«Трава растёт монотонно…»

Трава растёт монотонно
У неё нет вспышек гнева,
Так же монотонно жуют коровы
В Монголии нет сенокоса

Они выгоняют свои стада в холмы

И стада пасутся, послушные им

Монголы монотонно на мотоциклах

Сопровождают свои стада
Поблёскивая хромированными деталями
И опираясь ногами о землю

как во времена Чингиз-хана

Привязывают свои мотоциклы
Планета никуда не торопится,
Торопятся лишь европейцы…

«И вот гудки над Хадсон-Ривер…»