Зеленоглазое чудовище. Венок для Риверы

Через открытую наружную дверь Эндрю услышал стук открывающегося лифта. Раздались голоса, шаги. Похоже, приближалась целая армия. Эндрю поставил стакан. Квартира внезапно наполнилась полицейскими.

Все, что они делали, они делали без него и вокруг него. Их было по меньшей мере трое, если не четверо. Большую часть времени они проводили в спальне, но иногда один или двое из них громыхали по гостиной — большие краснолицые мужчины, они двигались с осторожной целеустремленностью собак, охотящихся за птицей. И постоянно светила яркая лампа. В галдеже Эндрю время от времени улавливал голос матери, высокий, повелительный, словно она разговаривала со служащими гостиницы, которые не вполне понимают, кто она такая.

Эндрю знал, что он в шоке, но он достаточно хорошо соображал, чтобы понять, что будет благоразумнее изображать даже еще большее потрясение. Тогда они оставят его в покое, позволив ему передышку, перед тем как он будет вынужден посмотреть в лицо факту смерти Маурин.

Казалось, прошло уже несколько часов — а возможно, так оно и было — с тех пор, как он сидел один на тахте. Затем к нему подошла мать, Лем и еще кто-то.

Мать сказала:

— Эндрю, это лейтенант Муни.

— Эндрю, старина, с тобой все в порядке? — спросил Лем. — Ты можешь ответить на несколько вопросов?

— Да, — сказал он.

Лем дал ему зажженную сигарету. Эндрю взял ее и, глядя на лейтенанта Муни, который сел на стул напротив него, затянулся. Лейтенант был высокий, с большим квадратным лицом, с которого на Эндрю подозрительно смотрели маленькие, но очень голубые и внимательные глаза. Типичный коп, принесший с собой чуждый Эндрю мир бесцветных дежурных комнат, рук в белых перчатках, направляющих движение транспорта, жены и детей в… где? — бешено думал Эндрю… Воскресный покер в цветочной спортивной рубашке и слаксах.

— Вы в порядке, мистер Джордан? — спросил лейтенант.

— Да, — сказал Эндрю.

— Мы проверяем ценные вещи — предметы, которые могли быть украдены.

— Шкатулка с драгоценностями, — сказала миссис Прайд. — У нее должна была быть шкатулка. Разве у нее не было шкатулки с драгоценностями, Эндрю?

— Была, — ответил Эндрю. — Красная кожаная шкатулка, в правом верхнем ящике ее столика.

— Видите, лейтенант, — сказал Лем, — ее там нет сейчас. Они забрали ее… и деньги из кошелька.

Большое лицо лейтенанта Муни по-прежнему маячило перед Эндрю.

— Еще что-нибудь, мистер Джордан? Какие-нибудь еще деньги?

— Нет, — сказал он. — Я не думаю. Была еще норковая шубка.

— Она на полу в спальне, — сказал Лем. — Они бросили ее. Когда они застрелили Маурин, то испугались. И просто убежали со шкатулкой, деньгами из кошелька и кольцами, которые были на ней.

Эндрю вспомнил руку жены — ладонь кверху, пальцы согнуты, розовый ободок на месте обручального кольца.

— Эндрю! — Это был голос матери, резкий, дисциплинирующий. — Ты просто пришел с работы, как обычно, и обнаружил ее, не так ли?

— Да.

— Было ли что-нибудь не в порядке с наружной дверью? — спросил лейтенант.

— Да. Я видел какие-то царапины на замке. Я притронулся к двери, и она открылась.

— Это было буквально перед тем, как мы с Лемом пришли, — сказала миссис Прайд. — Так ведь? Всего за несколько минут.

— Да, — сказал Эндрю.

Крупные кулаки лейтенанта опирались на большие колени.

— Что за гвоздики на полу в спальне, мистер Джордан?

— Я принес их жене, — ответил он.

Веки лейтенанта, тяжелые, с короткими ресницами, вздрогнули.

— Поссорились?

— Поссорились? — отозвалась миссис Прайд. — С чего бы им ссориться?

— Мужья приносят цветы своим женам, когда они в ссоре, — сказал лейтенант Муни.

— Что за ерунда! — возмутилась миссис Прайд. — Что за несусветная чушь! Мой муж приносит мне цветы каждый день.

Лейтенант Муни проигнорировал ее замечание.

— Ссорились ли вы с вашей женой, мистер Джордан?

— Нет, — ответил Эндрю.

— И вы не знаете никого, кто, возможно, хотел причинить ей вред?

— Нет.

— Это ваш пистолет, мистер Джордан?

— Да. Я держал его в спальне для самообороны.

— У вас есть разрешение?

— Да.

— Как вы все это себе представляете, мистер Джордан? Взломщики ворвались, увидели вашу жену здесь, она попыталась схватить пистолет, те опередили и пристрелили ее?

— Именно так, — сказал Лем. — Именно так он все и представляет, потому что так все и происходило.

Снова раздался грохот шагов. Пришли двое мужчин в белых халатах с носилками. Лейтенант встал и ушел. Эндрю знал, что это пришли из морга за Маурин. Он также знал, что мать и Лем надеются, что он не понимает этого. Вскоре из спальни вынесли носилки, накрытые поверх простыней. Лем и мать расступились. Копы вернулись в гостиную. Один из них подобрал золотое платье и отнес в спальню, аккуратно перешагнув через ноги Эндрю, когда проходил мимо.

Эндрю опять услышал голос матери, отчетливый и раздраженный. Она, Лем и лейтенант стояли рядом.

— Действительно, крайне стыдно, лейтенант. Бедный мальчик! Донимать его сейчас, в такое время! Неужели вы не понимаете, что он чувствует? Неужели у вас нет ни капли сострадания?

Лейтенант Муни подошел и твердо остановился перед Эндрю, потом сказал: