Зеленые холмы Африки

— Слушай, ты, безмозглый болтун! — сказал я и стал объяснять ему на пальцах: — Семь самок. Потом пятнадцать самок и один самец. Самец ранен. Ясно?

— Нет, все самки, — упорствовал Гаррик.

— Подранена одна большая самка. И один самец.

Я сказал это таким уверенным тоном, что они согласились со мной и некоторое время усердно шарили в траве, но я видел, что постепенно все теряют надежду.

"Эх, будь со мной хорошая собака! — подумал я. — Одна только хорошая собака!"

Опять подошел Гаррик.

— Все самки, — сказал он. — Очень большие коровы.

— Сам ты корова, — ответил я. — Очень большая корова.

Мои слова рассмешили вандеробо-масая, уже являвшего собой настоящее олицетворение скорби. Брат Римлянина, по-видимому, еще верил в существование самца. "Муж" теперь уже не верил ничему и никому. Пожалуй, он не верил даже, что я накануне убил куду. Впрочем, после моей сегодняшней стрельбы я не мог осуждать его за это.

Подошел М'Кола.

— Хапана, — сказал он мрачно. Потом добавил: — Бвана, ты попал в этого быка?

— Да, — ответил я. На мгновение я и сам уже усомнился в существовании самца. Потом снова вспомнил густую, лоснящуюся черноту его шкуры и высокие рога, которые он сразу же откинул назад, вспомнил, как он бежал, выделяясь среди всего стада, черный как смоль, и М'Кола вслед за мной в своем воображении увидел этого самца сквозь туман недоверия, свойственного дикарю, который верит только в то, что видит.

— Да, — подтвердил он. — Я видел. Ты его ранил. Я снова начал считать:

— Семь самок. Я убил самую крупную. Пятнадцать самок, один самец. Я подранил самца.

На миг все опять поверили мне и принялись за поиски, но вера их мгновенно испарилась под палящими лучами солнца, среди высокой, колыхавшейся травы.

— Все самки, — снова объявил Гаррик.

Вандеробо-масай кивнул, разинув рот. Я чувствовал, как спасительные сомнения овладевают и мной. Ведь легче всего было махнуть рукой и не бродить под солнцем по этой голой ложбине и крутому скату. Я сказал М'Кола, что мы осмотрим долину с обеих сторон, кончим свежевать самку, а там уж вдвоем спустимся вниз и разыщем самца. При таком недоверии со стороны моих спутников не имело смысла продолжать с ними поиски.

Мы с М'Кола снова спустились в долину, обрыскали ее вдоль и поперек, как легавые собаки, осмотрели и проверили каждый след. Я очень страдал от жары и жажды. Солнце пекло не на шутку.

— Хапана, — сказал М'Кола.

Поиски оказались напрасными. Самец то был или самка, мы ничего не нашли.

"Может быть, это все-таки самка. Может быть, игра не стоит свеч", — утешал я себя. Мы решили осмотреть еще холм справа от нас, а потом махнуть на все рукой, забрать голову самки и, вернувшись в лагерь, узнать, что нашел Римлянин. Я умирал от жажды и выпил всю флягу до дна. Мы знали, что в лагере воды вволю.

Мы двинулись вверх по холму и в кустах спугнули антилопу. Я чуть было не выстрелил, но увидел, что и это самка. "Вот как они умеют прятаться! — подумал я. — Надо созвать наших людей и еще раз осмотреть все кругом".

Вдруг раздался радостный возглас Деда.

— Думи! Думи! — кричал он пронзительно.

— Где? — Я бросился к нему.

— Там! Там! — кричал Дед, указывая на лес по другую сторону долины. — Вот он! Вот! Вон бежит!

Мы мчались во весь дух, но зверь уже скрылся в лесу на склоне холма. Дед уверял, что это был огромный черный самец с длинными рогами и пробежал он в десяти шагах от него. Несмотря на две раны в брюхе и в спине, он бежал быстро, пересек долину, миновал валуны и поднялся на холм.

Значит, я ранил его в брюхо. А когда он убегал, вторая пуля настигла его сзади. Обессилев, он упал на землю, а мы его не заметили. Когда же мы прошли дальше, он поднялся.

— Вперед! — скомандовал я. Все вошли в азарт и теперь готовы были следовать за мной. Дед, без умолку болтая о самце, сложил шкуру, снятую с головы антилопы, водрузил эту голову на свою собственную, и мы, перебираясь через камни, принялись обшаривать холм. Там, куда указывал Дед, мы нашли очень большой след антилопы — отпечатки широких копыт, которые вели в лес, — и кровь, много крови.

Мы быстро пошли по этому следу, надеясь настигнуть самца и добить его, — в тени деревьев по свежим пятнам крови идти было легко. Но самец продолжал бежать вверх по холму все выше и выше. Мы шли по кровавому следу, который еще не успел подсохнуть, но не могли настичь беглеца. Я упорно смотрел вперед, надеясь увидеть его, если он оглянется, или упадет, или вздумает лесом спуститься с холма; М'Кола и Гаррик отыскивали след, им помогали все, кроме Деда, который плелся в хвосте, неся на седой голове череп и шкуру убитой антилопы. М'Кола нагрузил его еще и пустой флягой, а Гаррик — кинокамерой. Для старика это была нелегкая ноша.