Зеленые погоны Афганистана

В Среднеазиатском пограничном округе в полной боеготовности постоянно находились более 60 вертолетов, отряд самолетов Ан-26 и резервы на базах, в том числе тяжелые вертолеты Ми-26. Плюс со всего периметра советской границы на боевые стажировки в Афганистан привлекалось до 15 экипажей.

Мой первый боевой вылет из сотен других, состоялся летом 1980 года в паре с Героем Советского Союза подполковником Фаритом Шагалеевым. Вылетели тогда с посадочной площадки Московского пограничного отряда, с задачей оказания помощи афганскому батальону, блокированному моджахедами в гарнизоне Даркад. В считаные минуты, выполнив по два захода, ракетными залпами и огнем курсовых и бортовых пулеметов мы деблокировали гарнизон. Сарбозы осмелели и добавили огоньку по убегающим в «зеленку» душманам. Контрольный заход мы сделали и по «зеленке».

Заместитель начальника войск КСАПО по авиации полковник Александр Евдокимов перед боевым вылетом. Пяндж. 1987 год

Не всегда все складывалось так же удачно. В феврале 1982 года мотоманевренная группа пробивалась к Талукану. Горная цепь, прикрывавшая с запада Хаварсайскую долину и город, была вотчиной некоронованного правителя со странным именем Мир. Даже бандиты платили дань за позволение прятаться от шурави в его горах. Досаждал он нам немало, в том числе и закладкой фугасов на пути продвижения боевых и транспортных колонн. На таком фугасе подорвался наш бульдозерно-артиллерийский тягач. Офицеры и бойцы получили серьезные контузии и ранения.

Я, в тот момент, был в воздухе и, заметив случившееся, под прикрытием ведомого вертолета подсел выяснить обстановку. Естественно, доложил на КП, прекратил задание и срочно доставил всех пострадавших в полевой госпиталь, развернутый на аэродроме.

Командование приняло решение ликвидировать банду этого Мира. Кишлак, в котором обосновались бандиты, был неприступен для наземной техники и пехоты. Воздушная разведка с видеофотодокументированием показала, что десантировать бойцов можно на две площадки. Одна из них, емкостью не более двух вертолетов, располагалась выше кишлака, другая, на 8—10 машин, — ниже. Этот вариант подходил для проведения операции. Однако площадки были заминированы и находились под огнем душманских пулеметов, укрытых в сильно укрепленных дотах и окопах с перекрытиями и недремлющей охраной в землянках. Без подавления столь мощной обороны выполнять десантирование было безрассудно. Посылать боевые вертолеты для подавления и уничтожения огневых точек — нецелесообразно, это могло раскрыть замысел операции. Кроме того, не исключалась вероятность поражения от средств противовоздушной обороны.

Что предпринять? Решил использовать мастерство экипажей наряду с неожиданным способом высадки десанта. Все зависело от пары экипажей во главе с капитанами Талызиным и Рохловым. Мы снарядили их «восьмерки» бомбами (по 4 ОФАБ-500) и в виде пролетающей на большой высоте пары (2000 метров истинной высоты над рельефом), тщательно отработав на земле условия бомбометания, отправили на цель. При этом в воздух подняли в засаду боевые вертолеты для обработки НУРСами площадки десантирования и десантную группу с необходимым интервалом и ложным курсом. Первый заход Талызина был неудачным: две бомбы ушли в пропасть, о чем он мне спокойно сообщил. Уточнив параметры прицеливания, экипаж точно уложил бомбы по укрепленному рубежу обороны противника. Удачно отбомбился и экипаж Рохлова. Оба командира были впоследствии награждены боевыми орденами.

Воевали, планировали удары, давали целеуказание по картам выпуска 1942 года. Естественно, точность, особенно превышений в горах, оставляла желать лучшего. Поэтому и делали фотопланшеты, а при возможности — контрольные заходы.

Пулеметы и расчеты были уничтожены. Далее с ходу освободили площадки от мин и первым эшелоном десантировали сарбозов, которые боевым рывком взяли кишлак. Вторым эшелоном десантировали нашу ДШМГ для прикрытия действий, поддержки огнем и поднятия морального духа афганских солдат. Пограничники в кишлак не входили, но и выбраться из него бандитам не дали. Сарбозы пленили духов, сожгли дом «короля», а его самого бросили в огонь — по меркам востока позор для душмана такого уровня! Дорога на Талукан была открыта, хотя к нему пробивались, опрокидывая сопротивление, еще не один день.