Зеленые погоны Афганистана

Выведенные мангруппы распределялись вдоль границы, для ее прикрытия. Одну разместили на левом фланге. 3-ю ММГ — в район Нижнего Пянджа. По сути мотоманевренные группы были специальными подразделениями пограничных войск. Их закаленные в Афганистане бойцы могли оказать существенную помощь. Поэтому четыре ММГ, вскоре после вывода, были переброшены в другие пограничные округа, где назревала «обстановка». Одна из них была направлена в Азербайджан, одна — в Прикарпатье и две — в Прибалтику.

После вывода

Советские войска ушли из Афганистана в 1989 году. Однако советские пограничники продолжали выполнять задачи ДРА еще длительное время. В 1990–1991 годах он принимал участие в охране советского консульства в Мазари-Шарифе и Хайратоне.

Иван Коробейников

Последней моей операцией в Афганистане стала эвакуация батальона царандоя из аэропорта «Кулун», что находился на афганском берегу Пянджа, напротив участка Хорогского отряда. Это происходило уже после завершения вывода войск из ДРА. Подразделение было окружено душманами и постоянно подвергалось обстрелам.

Переправляли царандоевцев на советскую территорию глубокой ночью, под прикрытием мощных огневых групп. Для этого использовали плот из тракторных камер. Конец опорного троса, по которому двигался плот, на афганский берег перетянул полковник Алексей Квак. Ему пришлось плыть в ледяной воде, в бурном потоке. Всего за ночь на этом утлом плавсредстве было переправлено 170 бойцов, вместе с семьями. Затем спасенных афганцев, мы автоколонной перевезли в Калайи-Хумб, где над водой была подвешена люлечная переправа. По ней царандой вернулся на территорию ДРА, туда, где не было противника.

Андрей Власенко

С выводом войск из Афганистана война для меня продолжилась. Закончилась афганская — началась таджикская. Я продолжал летать в прежнем режиме. В 1992 году вывозил беженцев в Хорог. Спустя год возвращал их обратно. Тогда в Хороге случился голод, и наши, пограничные Ми-26 возили туда продовольствие. Вокруг «взлетки» скапливалась огромная толпа желающих выбраться с Памира. Все стремились пробиться на вертолет. Охрана с трудом сдерживала натиск обезумевших людей. Приходилось набивать вертолет под завязку.

Тогда же пришлось работать в интересах ООН. Возил наблюдателей этой международной организации, гуманитарную помощь. Чтобы наладить снабжение Памира, правительство Таджикистана приняло решение о строительстве трассы на Шуроабад. Но техника в Куфабское ущелье пройти не могла. Опять пригодились наши Ми-26. Я доставил в ущелье трактора — целых семь штук. Задание было очень сложным. Трактора приходилось ставить на очень маленькую площадку. При этом ветер, несшийся по ущелью, и потоки воздуха от огромных винтов вертолета могли в любую секунду швырнуть машину на отвесную стену ущелья. Словом, точность нужна была ювелирная. Пришлось тогда поволноваться, но все трактора были доставлены в целости и сохранности.

В девяносто четвертом я покинул-таки Душанбе — получил перевод в Йошкар-Олу. Работал на Севере. Но судьба сложилась так, что в девяносто восьмом опять довелось вернуться в небо Афганистана. Наши пограничные вертолеты участвовали в гуманитарной операции на севере Афганистана, в районе города Рустак. Там осенью девяносто восьмого случилось страшное землетрясение. Огромный участок земли буквально провалился вместе с дорогами, арыками, кишлаками и жителями. Тысячи людей лишились жилья и последних средств к существованию. Впереди их ждали голод и зимняя стужа. Афганцы во главе с Ахмад Шахом Масудом обратилась к Пограничной группе ФПС России в Республике Таджикистан. Те и решили задействовать мой Ми-26. Тогда довелось перевезти сотни тонн грузов: продовольствие, палатки, медикаменты. Видел и самого Масуда. Нормальный мужик, в общем-то, был. Ничего плохого сказать не могу.

Геннадий Храмов

В пограничных войсках я служил с 1979 по 1994 годы. Родом я из Ижевска, из нашего региона, как правило, призывали на службу в Сибирь, на Дальний Восток. Меня призвали в Забайкалье, в пограничные войска. Очень хотелось служить непосредственно на границе, но в учебном подразделении меня направили в артиллеристы, затем и вовсе предложили стать сержантом здесь же — в «учебке». Тогда я решил сделать «ход конем» — в «учебке» была школа поваров. Рассуждал, что поваров готовят непосредственно для застав, значит на границу я точно попаду. И снова не сложилось — меня оставили сержантом в «учебке», уже при школе поваров — учить молодежь. Еще одну попытку я предпринял, попробовав поступить в Голицынское Пограничное училище. Но подвела дисциплина, пришлось вернуться в родную «учебку». Кстати, позже в это училище поступил мой сын. Реализовал отцовскую мечту.