Зеленый берег

Тетушка Забира, прихрамывая, подошла к столу, передала Агзаму открытку. Он с любопытством посмотрел на лицевую сторону с изображением белого теплохода, Вот этот кусочек бумаги Гаухар держала в своих руках. А на обратной стороне — строчки, начертанные убористым ее почерком. Судя по штемпелю, открытка опущена в Казани, а заполнена она еще на Каме. «Едем мы хорошо, с удобствами. А вот хорошо ли будет дальше, после того, как пересядем на волжский теплоход?.. Приближаемся к Казани. Как встретит меня родной город?..» И дальше в каждой строчке чувствуется беспокойство. Должно быть, она боялась неожиданной и нежеланной встречи с Джагфаром. Нежеланной ли?.. Открытка в руке Агзама слегка дрожала. Но ведь Вильдан послал телеграмму перед самым отправлением из Казани, и в телеграмме ясно сказано: «Никаких перемен». Это соображение несколько успокоило Агзама. Значит, Гаухар не встречалась с бывшим мужем. Но если она внутренне уверена в себе, то нечего и бояться нежелательной встречи. А вот уверена ли Гаухар?..

И опять закралась тревога в сердце Агзама. Он поднялся со стула.

— Значит, отказываешься от чая? — встрепенулась Забира.

— Спасибо, большое спасибо! — торопливо говорил Ибрагимов.

— Это тебе спасибо, что проведал меня. Право, напиши-ка письмо, порадуй Гаухар.

Он подумал: «А что» если и впрямь написать? Ведь Гаухар сама предупредила: «Если, вдруг случится что неотложное, пишите мне на астраханский почтамт, до востребования». Неотложного, правда, ничего вроде бы не случилось… — Но он тут же возразил себе: — А геройский поступок Акназара в лагере — разве это не повод для письма?»

Домой он шел быстро, словно его и впрямь ожидало какое-то срочное дело. Войдя в комнату, сразу же сел за стол. Письменный прибор, бумага — все будто ожидало возвращения хозяина. Окно открыто, на улице темно и тихо. Воздух недвижим, и листва не шелохнется в саду, едва уловимый аромат свежей зелени струится в комнату, и кажется Агзаму, что вот этот мягкий теплый запах напоминает ему о чем-то очень близком сердцу.

И вдруг ему, показалось, что написать письмо для него почти невозможно. С чего начать? Где найдет он первое слово? Оно должно быть каким-то особенным, это слово. Пусть не выражает открытого чувства, но в нем должно таиться очень многое.

Часы показывают двенадцать, потом час, второй, а он сидит недвижимо я смотрит на фотографию Гаухар. И вдруг как-то безотчетно вывел: «Гаухар!» Вот оно, найдено! Ведь как просто!.. Теперь он свободно и легко пишет о посещении лагеря, о подвиге Акназара, о своей беседе с пионерами, о посещении тетушки Забиры и о том, как она предложила ему прочитать открытку Гаухар, потом написать ей… Ну вот он и пишет. Просит передать сердечные приветы Миляуше и Вильдану. Даже отважился признаться, что завидует их счастью.

Когда письмо было окончено, стрелки показывали третий час утра. Загадочная тишина наступила перед рассветом. Только со стороны Камы порой доносились смягченные, приглушенные звуки: то прогудит теплоход вдали, то вдруг ухнет что-то. И опять глубокая тишина. В одиночестве и полной тишине Агзам смотрит в раскрытое окно, переводит взгляд на законченное письмо, еще не вложенное в конверт, потом на портрет Гаухар… Наконец лег в постель. Но спать не хочется. Как ни крепко он зажмуривается, сна нет. Через какое-то время открывает глаза. Совсем рассвело! На столе отчетливо видна фотография. Агзам улыбается; не поднимаясь с постели, смотрит на портрет. И незаметно засыпает.

Он видит сон, очень короткий, но необычайно яркий. Рядом с Гаухар он стоит на краю речного обрыва, показывает вниз и говорит: «Вот отсюда Акназар и прыгнул на помощь тонувшему мальчику… Вы молодец, Гаухар! Все же сумели привить озорному Акназару высокое чувство долга».

Гаухар в ответ слегка покачала головой: «Вряд ли это моя заслуга. Много людей учили Акназара добру. Они и сами не замечали этого».

4

Пока теплоход стоял в Казани, Гаухар никак не могла успокоиться. В самом деле — каково будет ей, если среди новых пассажиров вдруг окажется Джагфар с молодой женой Фаягуль или хотя бы Исрафил Дидаров? Ведь бывают в жизни, казалось бы, немыслимые случайности. Временами Гаухар даже уходила с палубы и запиралась у себя в каюте. Наконец-то теплоход отчалил от пристани, вышел на стрежень Волги. Гаухар не сразу заставила себя выйти из заточения, все еще стояла у окна каюты и разглядывала гулявших на палубе пассажиров.

Постучала Миляуша. Начала убеждать подругу, что никакая опасность не угрожает ей. Но и тут Гаухар не сразу успокоилась: откуда знать Миляуше, что встреча не угрожает, ведь она никогда не видела в лицо ни Джагфара, ни Дидарова. В сопровождении своих друзей Гаухар все же решилась осмотреть громадный лайнер, на который они пересели в Казани. Они побывали на всех трех палубах, в салонах, в кинозале. Тем временем теплоход быстро шел к Горькому, оставляя за кормой пенистые буруны.