Зеленый иней

«Мне же надо писать?! Я буду теперь писать!» — озарилась душа, при взгляде на Людмилу. Встретила приветливо. Взгляд умных глаз похож на опасную бритву. В этом взгляде не было места презрению. Сожаление, усталость и грусть.

— Провожу на самолет. Поговорим…

В зале ожидания тесно от людей. Мы вышли к открытому летному полю. Горы за летным полем в сахарной пудре снега. За рекой скалистые вершины в тени. Добрый и теплый день. Красота. Жить бы без печали и в радостях.

Она не стала ждать объяснений.

— Спасибо Вам за лето. За сказочную осень. Домой еду с чистой совестью Диплом собрала. Жених ждет. Звонила в Киев. Вашу жену понять можно.

— Прости…

— Свадебные фото пришлю. Уезжайте, шеф. Не провожайте. — Впервые и единственный раз за все время Людмила назвала меня «шефом». Стоит это дорогого.

Уехал в поселок.

Фотографии она прислала к Новому году.

Я собрался уже в Корф на Камчатку. До Магадана от Индигирки Колымская автотрасса. Двое суток езды в автобусе до Охотского побережья,

На фото Людмила с ироничной улыбкой «деушки»:

«Мол, все в порядке, шеф. Жизнь свою без обмана начинаю строить. Сохранила жениху «это».

До отъезда с Индигирки в семье не жил. Из барака жена переселилась в новое семейное общежитие, пока был в поле. Выделили нам большую комнату. Остался в общежитии «полевиков».

Планов уходить в запой не строил. Полевое снаряжение сгрузил в сарай за домом. Прилетел самолетом из Тебюляха в субботу. Вьючный ящик с полевыми дневниками оставил до понедельника в сарае под замком. Воры искали оружие. Прихватили все. Привез копченого медвежьего мяса. Тайно хранил в сарае «мелкашку». Приходили за ней. Забрали все. Судьба.

Бывает же так. Живешь, никому не мешаешь. Всем подходящ для общества. И вдруг? Для всех становишься — «писателем?» Наталья постаралась.

Начальство домыслило:

— «Развлекался со студенткой. Не работал»…

— «Документов нет в природе. Подстроил кражу. Кто оставляет в сарае вьючный ящик с полевыми дневниками?»

Действительно. В иные времена так не поступал.

«Очарованный писательством», напрочь забыл о действительности.

Слух о моем вывихе дошел до местного стихотворца. Дубровин писал хорошие стихи. Геологи его уважали. Работал он промывальщиком. Пришел Дубровин не званным в общежитие «полевиков» с сеткой пузырей. Знакомы изрядно. Пили вино, слушал его стихи.

Наталья с дочерью появилась в дверях. Рад был.

Мельком подумал:

«Брошу все…Семья… Любовь».

— Мне нужны деньги, — угрюмо и отчужденно потребовала Наталья.

Понял: спасения нет.

— Сколько тебе? — достал остатки расчета за полевой сезон.

Отсчитал.

Ждал, позовет домой. Не позвала.

Предупредила:

— К нам больше не ходи, — кинула жестоко.

Глянула на Дубровина.

Презрительно добавила.

— Один стихи пишет, а другой — прроззу. Алкаши проклятые…

И так ехидно «прозу» произнесла. Стыдно стало и за Дубровина, и себя.

— Стихи у Володи настоящие, — бросил ей расстроено. — Придет время, будет и проза. А пока, как ты видишь, мужики выпивают и закусывают…Стихами. Не приду. Не беспокойся за меня за меня.

— Нужен ты… — прощание не из легких.

Выгнала Наталья с Индигирки.

Подмерз, пока ждал.

Первым появился Ромка. Эрика пропустила сына в зев тяжелой двери, придержав плечом, заступила пяткой торбазов низ двери и порожка.

— Зачем пружина? — услышал Эрику. — Ребенка ушибить запросто.

Ромка выкатился на крылечко медвежонком в шубке, перехватывая перила лестницы, упал в мои руки. Успел шепнуть на ухо:

— Ругать будет…

Повис между нами на руках, и мы пошли на край поселка.

— Стыдно, — не вытерпела Эрика. — Девочкам стихи читал. Ухажер. От стыда чуть не сгорела, когда воспитательница рассказала.

— Ну и, — подтянул Ромку на руке. — Прочти нам с матерью, что ты там прочитал девочкам? Ухажер!

Ромка хитро посмотрел на мать и прочитал:

«Мы были вместе, помню я…

Ночь волновалась, скрипка пела…

Ты в эти дни была — моя,

Ты с каждым часом хорошела…»

Когда Ромка успел запомнить это четверостишье Блока? Читал ему несколько раз, по его просьбе.

— Все правильно, — ухмыльнулся, поддержав Ромку. — Девочкам и надо такие стихи читать.

— Заговорщики…

Эрика уже знала, что еду на месяц в Иркутск. Учебная сессия за третий курс в Политехническом институте. Вызов на сессию получил. Спросил Ромку:

— Что привезти с материка? Завтра уезжаю на месяц.

— Скучать буду? — опечалился Ромка. — Купи велосипед.

— Куплю, — обещал.

Мечта Ромкина известна. Сам бы не додумался. Теперь куплю и привезу.

— Когда вернешься?

Как объяснить Ромке, когда вернусь с велосипедом?

— А ты каждый выходной, загибай пальчик. Загнешь четыре и приеду. Показал Ромке оттопыренный главный палец:

— Четыре пальчика к ладошке. Понял?

— Понял, — отнялся он правой ладошкой от материнской руки. Подкинул кулачок до глаз.

— Так?

— Так. Каждую неделю загибаешь пальчик. За месяц управлюсь и вернусь…

Эрика закончила побелку и покраску квартиры. Высохнут полы, перейдет без моей помощи. В общаге найдется, кому помочь. Мы многое знали о себе без слов. Эрика сдержанно попращалась в коридоре барака. Я вернулся в Управление на берег океана.