Зеленый луч №2 2017

Сверху все те же парады.
Тополь в «хрущевку» влюбленный.
Астрахань, как бы я рад был
Видеть тебя окрыленной.
Солнце – пчелиное жало…
Видно, характер твой истый.
Астрахань, ты обожала
Воздух свой рыбный, смолистый.

Давит на сердце причала

Неба бездушного крыша.
Астрахань, ты же кричала,
Только никто не услышал.

Не существующее – хлипкий,

Я – заключенный – аммоний…
Тянутся скептики к скрипке,
Голый романтик – к гармони.
Уху ушкуйников чуждо
Слышать, что воля – жеманна.
Астрахань в шрамах – жемчужна.
Астрахань в шарме – желанна.

Вновь поэтический номер,

В город влюбленного барда,
Вы не ищите – он помер,
Живы портреты и парта.

Все о грибах, да о рыбе

Шепчутся белые волки.
Если ты, вдруг, на Карибах,
Разве не вспомнишь о Волге?

Или, накинув за ворот

Соточку, – пьяный и гордый,
Разве не вспомнишь про город —
Точку спасительной хорды?

Здесь я, как добренький Разин:

Не утоплю – пожалею…
Есть ли прекраснее разве —
Славить шагами аллею?

Нет ни медуз и ни устриц.

Песни батрачат кумира.
Там, на знакомой из улиц,
Солнце взошло Велимира.

И отыграло хрустально

В Рио – лучами, в Париже…
Город мой нежно-усталый,
Нету дороже и ближе!

Безбожник

Он часто в жизни порицал
Все то, что недоступно глазу,
Но пред иконою ни разу
Не чтил ни память, ни отца.

В душе он был непримирим,

Ни перед кем не тер колени.
Кляня себя и поколенье,
Плевать хотел на всякий Рим.

Он все почти что отрицал,

Что так непостижимо, сложно.
Ему и слышать было тошно
Про Суд, какого-то Отца.

Про путь, что выбрал он – не тот,

Где три насущные молитвы:
Тяжелый рок, шептанье бритвы
И на дорогу анекдот.
Про свет замоленной души,
Где градус веры так изменчив,
Где неизвестно, кто застенчив —
Любовь иль чудо – шалаши.

И вот с кости сорвали бровь…

Он носом рыл чужую пашню,
В последней, может, рукопашной,
Мешая с грязью пот и кровь.

Он славу ратную постиг

И кое-что в тоске по милой…
Но прошептал: «Отец, прости!
И сына грешного… помилуй.»

Болезнь правдолюбца