Зеленый мальчик. Сказки

Это был ритуал посвящения в друзья и своего рода испытание: если у человека черная душа, ладонь его сама собой сожмется в кулак, и бабочка погибнет, зато остальные будут знать с кем имеют дело.

Конечно же, Горошек сдал этот экзамен на пять с плюсом.

— Теперь иди за нами,— сказала Эрка.

Горошек пошел за бабочками, летевшими впереди него пестрой стайкой, и вскоре оказался на холмах, где цвели и благоухали, радуясь солнцу, маки и анемоны, ромашки и васильки, тюльпаны и лисьи хвосты. С са­молета эти холмы должны были казаться огромными коврами, вытканными самой природой. На ночь они закрывались, а по утрам снова расцветали.

Но еще больше, чем цветы, поразили Горошка ба­бочки, которых здесь было, как звезд на небе. Одни парили, словно маленькие дельтапланы, другие порхали, третьи о чем-то шептались с цветами, четвертые обсыпали друг дружку пыльцой. Но, присмотревшись, Го­рошек понял, что это не шалости и не забавы. У каж­дой в руках, ну, то есть, в передних лапках, была или крошечная кисточка для опыления, или такая же ма­ленькая леечка, а на поясе — баночки для нектара.

Отовсюду слышались песни бабочек:

— Крылья тонкие легки,
Кружит голову нектар,
Раскрывают лепестки
Нам ромашка и тюльпан!
— Лети, пыльца,
От родного крыльца,
На далекий лужок,
Где живет твой дружок.

Прямо перед собой он увидел маленький кустик фиалки. Видно, она только что расцвела — возле нее хлопотали сразу три бабочки: одна поила ее из хоботка, другая разглаживала ей платье, слегка помявшееся, пока фиалка сидела в бутоне, третья обмахивала ее крыльями, словно веером, и все трое распевали такими тоненькими голосками, что только Горошек и мог их услышать:

— Госпожа фиалка,
Вам воды пиалка
От прохладного ручья,
Песенка — от соловья,
Солнце из-за тучи,
Шлёт вам светлый лучик
Небо дарит синий цвет,
— А сосед ваш молочай
Приглашает вас на чай! —

пролетая мимо, крикнула бабочка с крошечным самоварчиком в руках.

— Понимаешь, Горошек,— сказала Эрка.— Цветы — наши братья и сестры, не зря же нас, бабочек, называют живыми цветами. Они тоже живые. Правда, у них нет крыльев, чтобы лететь друг к другу, нет рук, чтобы обнять друг друга, нет слов, чтобы объясниться в любви, но у них есть душа, чтобы любить. А мы, бабочки, и есть их руки, крылья, слова и вздохи, и поцелуи. Без нас они просто умрут, как умирают все, кого лишают любви... Спасибо, что предупредил. Но мы никуда не улетим отсюда, это будет предательство...

— Но вы же потом опять вернетесь! — воскликнул Горошек.

Эрка грустно улыбнулась.

— Потом! Каждое утро расцветает новый цветок. Что он скажет, не увидев нас? «Улетели, а меня бро­сили!» И нектар мы ведь собираем не для себя — мы же не пчелы. Цветы помогают друг другу. Сильные делятся со слабыми, сладкие с горькими, а как пере­дашь другу баночку с нектаром? Только через нас. И это еще не все, есть одна тайна, но тебе, я думаю, можно сказать...

Эрка перелетела на плечо Горошку и зашептала в самое ухо, щекоча его усиками:

— В нашем лесу растет необыкновенный, единст­венный в мире цветок, который называется...

Но тайна потому и тайна, что ее знают только двое. Поэтому давайте в этом месте заткнем уши, а ещё лучше —оставим на время Горошка и поинтересуемся, как идут дела у маэстро Тигранполосата и его ненаглядной дочки.

В том же городе, где и Горошек, жили два друга, Али и Вали, два усатых молодца, почти что близнеца, так они были неразлучны. Даже влюбились в одну и туже девушку. Но вот беда — оба они были страшные лодыри, поэтому отец девушки заявил им, что отдаст дочь за того из них, кто больше заработает денег — думал, хоть это заставит их взяться за ум. И не ошибся. Устроились Али и Вали собаколовами. У Вали уже пять рублей наличными, да три рубля на книжке. Али сберкассе не доверял — деньги хранил в чулке-джурабе[2], уже семь рублей с копейками нако­пил.

Их-то и приметил телохранитель Мухобой, когда они с куском ливерной колбасы и дырявым сачком охотились за какой-то бездомной дворняжкой.

Уговаривать друзей долго не пришлось. Где еще найдешь такую работу — бабочек ловить! А уж денег им Мухобой посулил целый мешок.

Когда были закуплены сети, сачки, крючки и капканы, холодильник для мороженого и мягкие пуфики для Сюзанны, все это было загружено в открытый черный лимузин Тигранполосата, весь обклеенный гастрольными афишами на всех языках мира, и экспедиция двинулась в путь.

Вел автомобиль сам маэстро. Сюзанна, подпрыги­вала на заднем сиденье, заваленная по самую макушку коробками с конфетами и тортами. Телохранитель Мухобой сидел рядом с Тигранполосатом и зорко следил за дорогой — нет ли впереди засады, не покушаются ли зайцы и фазаны на жизнь великого маэст­ро, ведь слава о нем гремит по всему миру, у многих зверей сидит он в печенках.