Зеленый мальчик. Сказки

Он видел, как переживал за бабочек Балабан. Улу­чив момент, Покровитель леса шепнул лягушонку, что­бы тот галопом скакал к ним, а потом, видно, решив, что лягушонок не очень быстроходный гонец, отпра­вил с этим же поручением еще и лазутчика-полоза. Только после этого Балабан немного успокоился — он ведь не знал, что бабочки уже предупреждены.

Тем временем Али и Вали установили шатер для Тигранполосата и другой шатер, поменьше — для Сюзан­ны. Вокруг большого шатра Мухобой установил бро­нированные щиты на случай, если какой-нибудь дикий кабан захочет торпедировать спящего маэстро, а пе­ред шатром Сюзанны вырыл окоп, заявив, что будет спать в нем, охраняя покой будущей звезды цирка. Али и Вали, досталась одна палатка на двоих, которую они поставили сначала вверх ногами, потом вниз головой, пока не разобрались, где у нее потолок, где крыша.

Потом был расстелен дастархан, и Горошек целый час глотал слюнки, наблюдая, как проголодавшаяся компания расправляется с окороками, бифштексами, жареными цыплятами, хрустящей редиской и молодыми огурчиками.

Зато он узнал очень важные вещи. Охота на бабочек начнётся завтра, как только высохнет роса. Бананчик будет проводником. Али и Вали поедут с сетью. Мухобой с сачком. Маэстро останется в лагере, чтобы приготовить к их возвращению королевский обед.

— А я буду сажать тюльпанчики! — закричала Сюзанна.

И тут Горошку открылась тайна целой корзины тюльпанов, которую они привезли с собой. В самом деле, кому придёт в голову ехать в лес со своими цветами! Оказалось, это не простые тюльпаны, а тюльпаны-капканы. Они втыкаются на ножках в землю, после чего лепестки взводятся, и стоит бабочке сесть на такой тюльпан, как пружинка сработает, и ножки бабочки окажутся зажатыми стальными лепестками.

«Ну и ну! — подумал про себя Горошек, — тебя бы, толстуху, носом в такой тюльпанчик!»

За чаем Сюзанна угостила всех конфетами и сказала:

— Кроме денежного вознаграждения, за каждую пойманную бабочку я буду платить ещё и поцелуями.

Тигранполосат строго посмотрел на дочь, а она продолжала:

— Вот такими… — и, приложив к накрашенным губам конфетную обёртку, отпечатала на ней горячий пылкий сладкий поцелуй. — Когда я стану знаменитой, за каждый такой поцелуй коллекционеры заплатят вам баснословные деньги.

Все были в восторге от выдумки Сюзанны, особенно маэстро, души не чаявший в своей крошке-дочери.

— Поцелуй номер один, — сказала Сюзанна, — я дарю нашему славному Бананчику, за то, что он привёз нас на эту сказочную лужайку.

И тут Бананчик выкинул номер:

— А можно — пустую консервную банку? — робко попросил он.

У Сюзанны щеки вспыхнули, как два помидора. Как! Её сладким конфетным поцелуям предпочитают пустую консервную банку?! И кто? Внук какого-то водяного или лешего, этот неумытый нечесаный мальчик-бананчик!

Но ещё больше, чем сама Сюзанна, оскорбился за дочь любящий папаша. Он схватил консервный нож, и все подумали, что маэстро сейчас вскроет Бананчика, но он одним взмахом вспорол банку с говядиной и, вытряхнув содержимое, швырнул пустую банку Бананчику.

— Получи!

Бананчик схватил банку и помчался и с нею к стоящему неподалеку сухому дереву.

Вслед за Бананчиком все подошли к этому дереву и увидали, что все оно сверху донизу увешано ржавыми банками. Повесив новое приобретение, Бананчик дернул за верёвку — ветки закачались, и банки затарахтели, задребезжали, ударяясь друг о друга.

Бананчик был так счастлив, что Сюзанна простила ему даже отвергнутый поцелуй.

А Горошек, подкравшись к дастархану, схватил лепешку и кусая её на ходу, помчался к своим.

И вот настало утро.

Дозорные бабочки на верхушках деревьев первыми увидели ловцов, коварству которых можно было только удивляться. Они несли в руках блюдечки с мёдом и разными сиропами, а за спиной держали сачки и сети. Но ни одна бабочка не бросилась на угощение.

В небо взлетели яркие, как светофоры, бабочки-сигнальщицы. Взмахнув крыльями-флажками, они пре­дупредили своих подруг на земле: «Будьте осторожны — они идут!»

Горошку не надо было прятаться и пригибаться — цветы и травы надежно скрывали его. Наоборот, ему приходилось то и дело выпрыгивать из цветов, чтобы увидеть, что происходит вокруг.

Бабочки не улетали, но и не подпускали ловцов ближе, чем на три шага. Они словно дразнили своих врагов, испытывая их терпение.

— Странно! Ещё вчера любую из них можно было взять в руки,— недоумевал Бананчик.

—Значит, их кто-то предупредил! — мрачно сказал Мухобой.

Он отшвырнул блюдечко с сиропом и нажал кноп­ку складного японского сачка. Сачок щёлкнули выдвинулся, сбив с ног Али и Вали. Щёлкнув ещё раз, сачок раскрылся — таким сачком можно было накрыть орла.

— За мной! — схватив сачок наперевес, крикнул Мухобой.

И началась катавасия!

Али и Вали носились по холмам с сетью, как два бешеных таракана.

Мухобой хлопал налево и направо своим орлиным сачком.

Бананчик с ловкостью американского ковбоя бросал сетку-накидку с свинцовыми шариками по краям.

Они кричали, вопили, орали, носились как угорелыe и в азарте хватали друг друга.

Бабочки были неуловимы.