Зеленый папа

— Сомневаюсь, доктор Лариос, чтобы в другом месте, не будь мы у вас дома, я позволил бы говорить так о Лестере Миде.

— Прошу извинения. Полагал, что вы его презираете так же, как презирают его Мак с братьями и Кохубуль.

— Презирают, говорите вы?

— Да, я слышал, он и его жена были большие чудаки, любители все ставить с ног на голову, — одним словом, люди с заскоком. Но это — дело прошлое, а сейчас Мак и Кохубуль хотят, так же как и все мы, одного: чтобы «Фрутамьель компани» забрала акции «Тропикаль платанеры», которая стала дряхлой и неповоротливой, и мы стали бы акционерами «Фрутамьель», ясно? Это филиал Компании, более мощный, чем «Тропикаль платанера», понятно? В то время, как в нашей стране с нас берут налоги за вдох и выдох, там, в соседнем государстве, «Фрутамьель» добилась для себя уменьшения налогообложения на девять миллионов долларов в год, а так как льготный срок составляет десять лет, подсчитайте-ка: около ста миллионов долларов будут распределены среди акционеров, понятно? Вот где настоящий порядок, порядок в той, соседней стране! Допивайте виски. Здесь, с «Тропикаль платанерой», мы начали, правда, неплохо; нам подарили железные дороги, у нас их купят через девяносто девять лет, нам отдали даром причалы; но теперь — чем дальше, тем хуже. Поэтому надо, чтобы президентом Компании стал человек из «Фрутамьель компани», который злом ли, добром ли, войной или решением арбитража сделал бы все наши здешние плантации собственностью «Фрутамьель», отдав тем, с той стороны границы, спорный кусок земли. Тогда все смогли бы пользоваться равными благами. Вы, видимо, утомились?..

— Немного. Как поднимешься с побережья, становится нехорошо.

— Высота действует.

— Да, мне тут просто невмоготу.

— Что вы решили в связи с письмом?.. Вы должны решать, мне надо ответить Маку, можно ли рассчитывать на ваши голоса. В последнем случае, заключив с вами джентльменское соглашение, я смогу назвать вам имя нашего кандидата.

— Это не сеньор Мейкер Томпсон? — робко спросил Лусеро. Его вдруг взяло сомнение, не ставит ли тот сразу на две карты, и сердце забилось в ожидании ответа.

— Ни в коем случае… Беднягу Зеленого Папу пора бы ягуару на обед! Наш кандидат — человек с когтями.

Лусеро вздохнул с облегчением и, стараясь скрыть радость, закинул голову назад и прижал к губам стакан. Лед с привкусом виски поцелуем скользнул по губам, обжег небо.

— Давайте заключим джентльменское соглашение, и я тотчас скажу вам имя.

— Нет, доктор Лариос.

— В таком случае, как полагается, дайте мне честное слово, что наш разговор останется между нами.

— Насчет этого, доктор Лариос, не сомневайтесь — с моим ли словом или без такового. Мне стыдно передавать содержание этой бумажки и ваше предложение. Что за человек, спросили бы те, кому бы я все это рассказал, что за человек, который не плюнул в лицо негодяю, призывающему предать родину, оскверняющему память супругов Лестера Мида и Лиленд Фостер в его присутствии?

— Если подобное мнение обо мне будет гарантией вашего молчания, оставайтесь при нем, сеньор Лусеро, но тут нет никакого предательства родины, никакого предательства вообще… Дайте сказать мне» позвольте кончить… Пограничные земли, из-за которых разгорелся спор между обеими странами, не принадлежат чьей-либо родине. Они не здешние и не тамошние, это земля Компании, ныне — «Тропикаль платанеры», а завтра — «Фрутамьель компани», если мы выиграем дело. Вопрос не стоит ни о родине, ни о границах, как вам представляется, — это не деловые рассуждения. Те земли, та самая полоса у границы, из-за которой ссорится наша страна с соседней, собственность Компании, и борьба идет не между патриотами, а между двумя мощными акционерными группами.

— А почему же тогда говорят о войне?

— Тут ведь такое дело… Кое-кто заинтересован в том, чтобы продать оружие, и старается использовать случай, погреть руки на порохе. И поднимают шумиху, большую шумиху. Газеты кричат о войне все время и на все голоса, но только ради коммерции и не из-за чего более. Дураки те, кто делает из этого драму, болтает о смерти за отечество, о борьбе до последнего вздоха под сенью знамени, о защите священной родины до последней капли крови… Ерунда… Чистейшая ерунда, потому что в конечном счете все пойдут искать чужой и собственной смерти, а не защищать свою землю, ибо и тут им ничто не принадлежит. Победят ли те, победят ли эти — спорная территория не сменит хозяина. Если победят соседи, мы будем с «Фрутамьель компани», а если наоборот, с победой вернется наше славное войско, — мы останемся с «Тропикаль платанерой».

— Не той палкой машете, доктор Лариос, если хотите меня убедить; ясно одно: кончится все это плохо.