Зеленый жемчуг

В самом деле, горе-спасатель сейчас едва не погубил всю операцию. Для начала, соблюдая требования маскировки, следовало обезвредить охрану. Барсы включили слой хамелеон, новую технологию, делавшую бойцов практически невидимыми.

Эта недоступная прежде функция позволила отказаться от предложенного Савенковым и поддержанного Клодом первоначального плана пустить в шахту усыпляющий газ. Арсеньев был изначально против, так как полагал, что подобрать некую оптимальную смесь, которая подействовала бы на надсмотрщиков, но не убила бы заключенных, все равно не удастся. Да и что в таком случае при дефиците времени делать со спящими.

Пока хамелеон работал безотказно. Туся и до этого различала лишь смутные тени: при выходе из канала водоотведения Командор и его товарищи включили приборы ночного видения. Теперь же бойцы просто исчезли с экранов. Хотя у каждого имелась функция опознания, чтобы участники группы не начали палить по своим, она оставалась недоступна наблюдателям в штабе. Тусе она, впрочем, и не требовалась. Эмоции каждого из барсов проявлялись настолько ярко, что их горячая волна едва не утягивала ее в шахту, как воронка Мальстрема.

Не только Славе понадобилось делать над собой усилие, чтобы пройти мимо топчущихся в стылой грязи рудокопов, чтобы отвернуться от надсмотрщика, замахнувшегося лазерной плетью на и без того уже нещадно избитого дрожащего парнишку. Истязатель еще получит свое, а сначала надо взять под контроль все проходческие комбайны и подъемник, с помощью которого решили эвакуировать из шахты людей. План, конечно, далеко не идеальный, но разве тут есть идеал.

Туся почувствовала, как по груди и животу разливается тепло: кажется, даже ребенку, хотя что он пока может понимать, нравится находиться в сознании отца. Только бы Саша не почувствовал ее нервозность. С другой стороны, его спокойная сосредоточенность придала и ей уверенность.

Перед глазами мелькают выдолбленные в толще кимберлита своды тоннеля, напоминавшие гофрированную трубу. На линзу шлема проецируются данные, полученные от идущих впереди разведчиков-дронов и перемещения членов отряда.

Впрочем, присутствие верных старых товарищей ощущается и без ухищрений электроники. Петрович пыхтит, как паровоз: тяжело ему уже такие марш-броски совершать. А скажешь, что пора бросать курить и заняться здоровьем — обидится. И так его еле удалось убедить, что Эркюль, который знает специфику здешнего производства, может помочь сориентироваться в шахте.

Сам укротитель мартышек сопит, кажется, громче Славы, который тоже борется с одышкой, но терпит. Как только охрана их не слышит. Впрочем, здешние разжиревшие караси, кажется, давно щучьих зубов не видали. Коротают время за пустой болтовней, для острастки подгоняя рудокопов плетьми, будто беднягам есть куда торопиться. Оранжевые вспышки отзываются болью в давно заживших рубцах, но гнев и нетерпение стоит оставить для новичков.

Кто-нибудь объяснит уже Амину, что нельзя все время переводить скорчер в разные режимы работы? Он же посадит аккумулятор.

Ну, вот и подъемник. Теперь можно начинать. Только бы не задеть коммуникаций и кого-нибудь из пленников. Но все проходит на удивление гладко. Охранники даже не успевают ничего понять. Это, конечно, хорошо, но немного обидно. Замуровать бы их на полгода в шахте и держать, как Славу, на половинном пайке. Но с другой стороны, брать такую падаль в плен — себе дороже. Хватило уже Майло с Риком, которых среди убитых нет, хотя шахта полностью зачищена.

И главное, где Клод? Почему от него до сих пор нет никаких вестей? Зато, словно звон назойливых мух над навозной кучей, из коммуникатора доносятся вопли господина Свенсена и других топ-менеджеров. Не ждали, господа коммерсанты? Жизнь — это игра, которая не всегда идет по правилам. А инвестиции могут принести совершенно неожиданные дивиденды.

Дивиденды! Петрович прав. Какой же Саша по сути мальчишка! И совсем не думает о том, что бедной беременной жене было бы значительно спокойнее, если бы он сейчас не ползал по тоннелям, а проводил обыск в офисе.

С другой стороны, полковнику Минамото и Семену Савенкову сейчас тоже приходилось ох как нелегко, ибо количество грязи, которую на них выплескивали озлобленные воротилы «Кимберли инкорпорейтед» не вместили бы не только выгребные ямы Мураса, но даже уходящие на глубину в сотни километров алмазные трубы Сербелианы.

Только выдержка самурайских предков и пращура из клана шиноби, проведшего два дня в нужнике, помогала полковнику Такеши сохранять невозмутимость под натиском господина Свенсена. Финансовый директор не просто все отрицал, он пытался запугать визитеров, грозил им гневом каких-то влиятельных покровителей.

 — Вы все равно ничего не сумеете доказать! Я найму лучших адвокатов галактики. Они затянут процесс, а я вас и этого вашего поганого лекаришку из концерна Херберштайн за это время в порошок сотру! — цедил сквозь зубы финансист, не желая даже признавать, что его дочь осталась жива и приходила в себя лишь благодаря вакцине, созданной «поганым лекаришкой».