Зелёная долина

Сегодня дежурить возле Антона была очередь Синеги. Уже больше месяца они с Марией по очереди находились рядом с Антоном, не доверяя никому уход за его телом. За это время юрта существенно преобразилась: Мария распорядилась установить в ней удобную кровать для сына, диваны для себя и орчанок, которые обслуживали их в юрте. Для Урагаша поставили стол с секретером для его зелий и амулетов. Но шаман подходил к нему редко. Он, казалось, навечно застыл в позе медитации у изголовья Антонова ложа.

Синега вспомнила первые дни после ранения жениха. Антон никак не приходил в себя несмотря на усилия Уразаша, и через три дня Мария не выдержала:

– Уразаш, убирай свои курильницы к чёртовой бабушке! Я осмотрю сына. Не может быть, что эманации смерти остались так сильны без причины. Значит, мы что-то пропустили.

Синега видела, как решительно магесса раздела сына и начала внимательный осмотр тела. Но никаких повреждений, кроме раны от стрелы на теле Антона не было. А вот рана была подозрительно воспалена и никак не затягивалась, несмотря на заклинания, амулеты и травы.

– Нежка, помоги мне! – распорядилась Мария, переворачивая Антона на живот, чтобы лучше обследовать рану. – Вскрывай! У тебя рука лучше набита, а я посмотрю, что там внутри.

– Но…, – Синега вспомнила, как растерялась от такого приказа и посмотрела на отца.

– Делай, дочка, – кивнул тот. – Она мать, поэтому лучше чувствует, где угроза её сыну. Возьми ритуальный нож и прокали его в пламени. Духи рода помогут тебе, Синега, – и вновь забормотал лечебные мантры.

Какой бы решительной девицей не была Синега, но резать по живому бесчувственного человека ей ещё не приходилось. Но, прикусив губу, она нанесла тонкий и точный надрез, вскрывая рану. «Хорошо, что Антон без сознания, наверное, ему было бы больно», – жалость горячей иглой коснулась её сердца.

Мария склонилась над сыном, как бы принюхиваясь и прислушиваясь. Она чувствовала чужеродную магию и сейчас выискивала её следы. Но лечение травами и обрядами забивало следы запахов, даже, если они и были. Однако, Маша не сдавалась. Осторожно раздвинув края разреза, она чуть ли не носом уткнулась в рану и, наконец, услышала след враждебного заклятия. Магия тоже имеет запах, главное знать и помнить об этом.

– Нежа, давай, девочка, сделай разрез поглубже. Но аккуратней, пожалуйста, – всё же не удержалась Мария, одновременно испытывая два противоположенных желания: остановить руку с кинжалом и дать ей возможность сделать разрез поскорее. Ей было настолько жалко своего взрослого сильного сына, что она, скорее, сама бы легла под этот нож. Но, с другой стороны, надо было увидеть, что мешает заживать ране и убрать остатки враждебной магии.

Сцепив зубы, Мария раздвинула ещё раз края раны. Обнажился кусочек кости и синяя, умирающая плоть рядом с ним. Некроз. Кусочек гнили был пока небольшим, но это именно он не давал покоя организму и сводил на нет усилия лекарей.

– Пинцет, девочка! – глухо скомандовала Мария.

На столике у кровати Антона давно уже стояли земные биксы со стерильными инструментами, земные же лекарства и растворы, присланные Андреем. Был даже земной врач, но и его усилия не увенчались успехом.

Синега подала требуемое. Особой чистоты в юрте, конечно, не было, да и руки женщин не были в перчатках. Но в отличие от Земли здесь была магия и обеспечить стерильность здесь и сейчас она была способна.

Мария осторожно ковырнула гнилой кусочек, и он распался, обнажив острую, мелкую деревянную щепу, которая и источала следы заклятья.

– Иди сюда, тварь, – со злостью произнесла Маша, вынимая этот осколок из раны.

– Давай сюда! – скомандовал Уразаш, который, оказалось, уже давно стоит рядом с ними и наблюдает за процессом.

Маша повернулась к нему и уложила магический осколок в стеклянный сосуд, поданный шаманом. К Антону тем временем быстро подошла знахарка, которая постоянно наблюдала за ним и лечила травами. Она споро прочистила открытую рану и закапала в неё зелье. Затем положила на неё амулет и, прикрыв его рукой, начала быстро читать заклинание исцеления, повторяя его многократно.

Минут через пятнадцать она убрала руку и стёрла со лба капли пота. А Мария и Синега увидели, что рана почти затянулась и имела теперь розоватый цвет, характерный для заживающих порезов.

– Слава богу! – вырвалось у Марии, и она обессиленно опустилась на диван. – Что можешь сказать, Уразаш, – через минуту спросила она у шамана.

– Теперь я знаю, кто сделал это наговор, – медленно проговорил верховный шаман. – Это сестра Солонги, она шаманка, но уже совсем старая, из стойбища никуда не выезжает. Живёт далеко от Гента. С Рарегом у неё давние обиды за то, что он не взял в жёны когда-то её дочь, поэтому она всегда рада насолить ему. Но тут Зерута перешла все границы.

Синега прервала воспоминания и оглянулась на Марию. Пока она вспоминала, как лечили Антона, Мария успела заменить флэшку проектора, на котором постоянно прокручивали любимые песни, фильмы, треки Антона. Маша использовала любую возможность, чтобы вырвать сына из наведённого сна.