Зелёная долина

Маша же смотрела на Солонгу с ненавистью и не скрывала этого. Эта развращённая властью бабёнка пыталась использовать смерть её сына для достижения своих целей. Тварь! Такого Мария простить не могла и не собиралась этого делать. Наказание кагана Маше показалось даже слишком мягким, и она не выдержала:

– Рарег! Мой сын ещё не пришёл в себя. Я требую справедливости!

Солонга, которая в этот момент поравнялась с ними, влекомая к выходу нукерами Горбаша, злорадно рассмеялась:

– Твой щенок всё равно сдохнет, человечка! Ни одна орчанка не будет делить постель с человеком! Синега – дура, но мы поможем ей избавиться от навязанного жениха! Мать – дух степи поможет нам! Урр-аг! – протяжно и призывно выкрикнула она имя местного бога войны.

Запнулась на выходе из юрты, когда её подтолкнул нукер, но расхохоталась ещё сильнее, взметнув к небу кулаки. Крики Солонги замерли за стенами юрты, и каган продолжил свою речь.

– Мой старший сын Сурбек разочаровал меня. Не таким я видел наследника своего рода и своего дела. И ведь он получил человеческое образование, но ума не набрался. Моя вина в этом есть. Слишком долго и слишком часто он оставался на попечении Солонги и её родичей, а ведь закон степи для всех один: подростки-мальчики с пятнадцати лет уходят из семьи в отдельную юрту для юношей под надзор опытных нукеров. Сурбек же всегда оставался в семье и к людям уехал уже взрослым человеком. А я не возражал, теперь вижу результат. И если на все прошлые подлости и преступления сына я мог закрыть глаза, так как они оставались внутри рода и племени и не касались посторонних, то нынешнее преступление вышло за рамки степи. Он отдал приказ об убийстве человека! И не просто человека, а сына архимага, друга короля, лорда, владеющего всеми приграничными землями. Этим Сурбек поставил степь на грань войны с людьми в тот момент, когда мы к этому не готовы. Да и не желаем больше войны, с трудом выйдя из предыдущей и едва-едва, заключив долгожданный мир, – закончил каган негромко, но с твёрдостью в голосе. Но он не обозначил наказание сыну и было видно, что ему трудно это сделать.

– Смерть! – громко и жёстко потребовал Уразаш. – Сурбек заслужил смерть, – орки в юрте одобрительно загудели, но были и протестующие возгласы.

– Я согласен, если такова воля народа, – мрачно ответил каган.

Однако, все, кто находился сейчас в юрте буквально физически поняли с каким трудом дались ему эти слова. Но сейчас Рарег был не просто отцом, он был каганом, вождём, за которым стоит не только его семья, но и весь его народ.

Все знали, что каган недолюбливал сына, часто ссорился с ним и наказывал. Но одно дело – скандал, и совсем другое – смерть. И никто сейчас не мог выступить против. Никто, кроме Марии и Андрея. Практически одновременно они выкрикнули:

– Стой, каган! (Андрей)

– Подожди, Рарег! (Мария)

Андрей посмотрел на жену и уступил ей право речи. Он уже понял, что она против казни, как и он сам и имеет, что предложить взамен. А Мария, несмотря на жгучую ненависть к сыну кагана, к его жене и всем, кто участвовал в этом деле, понимала, что казнь – это худший вариант. Да и в конце концов! Что это за средневековые традиции?! Нет! Не будет её семья причиной диких решений. Если у них нет тюрем, то у них есть рудники, а у неё есть ментальная магия. И она знает, как можно заставить человека, то есть орка (да, собственно без разницы) забыть о побеге и о мести.

– Подожди, Рарег! – повторила Мария. – Не будем омрачать начало нашего содружества печальными событиями. С помощью Урагаша, Синеги, целителей, магов и знахарей мой сын останется жив и выздоровеет, надеюсь. А для твоего сына предлагаю другое решение: рудники на пятнадцать лет. Шаманке же, которая навела заклятье на стрелу, требую лишения дара. Я знаю, что Урагаш может это сделать. Но также требую сослать её в предгорья под охраной, как и Солонгу, но в другое место, чтобы они не имели возможности снова договориться.

Рарег не успел ответить Марии. За пределами юрты раздался дикий животный женский крик. Невольно все напряглись и мужчины первыми выскочили из юрты. Мария выбежала вместе с мужем и за его широкой спиной протиснулась к первому ряду орков, обступившим кого-то полукругом. Картина предстала просто жуткая.

На значительном отдалении от первой линии толпы (ближе просто не могли подойти) лежала мёртвая Солонга. Что она была именно мертва, не было сомнений. А в нескольких шагах от неё на коленях склонилась к земле фигура её сестры-шаманки. Она тихо завывала и тряслась от страха и ужаса. А вокруг разливалось море необычной сильнейшей магии, не давая никому подойти поближе.

– Что случилось, Зерута? – жёсткий голос кагана заставил женщину очнуться.

– Мм-а-ать, – промычала шаманка. – Мм-а-ать степи наказала Солонгу. Сразила молнией…

Договорить она не успела. Как бы продолжая действие, возник ещё один копьевидный луч абсолютно белого цвета и вонзился в тело поверженной орчанки. От этого действия оно начало стремительно уменьшаться, усыхать и через несколько мгновений от него осталось лишь тёмное пятно, но и оно на глазах таяло.