Зелёная Миля

– Собака Деттериков не кусалась, но лаяла здорово. Человек, похитивший девочек, усмирил её кусочками колбасы. Каждый раз, пока пёс ел, я думаю, убийца подкрадывался всё ближе, а когда бедняга дожёвывал последний кусок, он схватил пса за голову и свернул ему шею.

– Позднее, когда они догнали Коффи, помощник шерифа возглавлявший отряд – его звали Роб Макджи, – заметил, что карман комбинезона Коффи оттопыривается. Макджи сначала подумал, что там пистолет. А Коффи объяснил, что там завтрак, так оно и оказалось: пара бутербродов и огурчик, завёрнутые в газету и перевязанные шпагатом. Коффи не помнил, кто дал ему бутерброды, помнил, что женщина в фартуке.

– Бутерброды и огурчик, но без колбасы, – заметил Брут.

– Колбасы не было, – согласился я.

– Конечно, не было, – сказал Дин. – Он её скормил собаке.

– Да, так заявил обвинитель на суде, – подтвердил я, – но если Коффи разворачивал завтрак и кормил колбасой собаку, то как он смог снова обвязать свёрток шпагатом? Я не представляю вообще, было ли у него время, но это сейчас и не важно. Парень не умеет завязать даже простого бабушкиного узла.

Наступила полнейшая тишина, которую в конце концов прервал Брут.

– Боже правый, – тихо протянул он, – Почему же никто не заявил об этом на суде?

– Просто никто не подумал об этом, – сказал я и снова вспомнил Хэммерсмита – журналиста Хэммерсмита, окончившего колледж в Баулинг Грине, считающего себя просвещённым человеком, – Хэммерсмита, который сказал, что дворняги и негры почти одно и то же: и те, и другие могут однажды напасть на вас совсем без причины. К тому же он всё время говорил «ваши негры», словно они всё ещё собственность... но не его собственность. Не его. И никогда не принадлежали ему. А в то время на юге было полно таких Хэммерсмитов. – Никто не был «готов» подумать об этом, в том числе и адвокат Коффи.

– Но ты ведь подумал, – возразил Харри. – Чёрт побери, ребята, с нами рядом сидит Шерлок Холмс. – Он говорил одновременно и шутя, и с благоговением.

– Да ладно, оставь. – Я бы тоже не подумал об этом, если бы не сравнил то, что Коффи сказал Макджи в тот день, с его же словами после того, как он вылечил мою инфекцию, и после того, как оживил мышь.

– Что? – спросил Дин.

– Когда я вошёл в его камеру, это было похоже на гипноз. Я чувствовал, что не могу не подчиниться его воле, даже если бы пытался.

– Мне это не нравится. – Харри неловко заёрзал на стуле.

– Я спросил его, чего он хочет, и он ответил: «Просто помочь». Я это очень ясно помню. А когда всё закончилось, он знал, что мне стало лучше. «Я помог, – сказал он. – Я помог тебе, ведь правда?».

Брут закивал головой.

– Точно так же и с мышью. Ты сказал: «Ты помог», и Коффи повторил эти слова, как попугай. «Я помог мышке Дэла». Тогда ты понял? Тогда, да?

– Да, наверное, так. Я вспомнил, что он ответил Макджи, когда тот спросил его, что произошло. Это повторялось во всех статьях об убийствах. «Я ничего не мог сделать, не мог помочь. Я хотел всё вернуть обратно, но было слишком поздно». И это говорит человек с двумя мёртвыми девочками на руках, белыми, с белокурыми волосами, человек, огромный, как дом, неудивительно, что его неправильно поняли. Все поняли слова Коффи в соответствии с тем, что увидели, а то, что они видели, было ужасно. Они подумали, что это признание, что Коффи в порыве безумия похитил девочек, изнасиловал и убил. А потом, придя в себя, хотел остановиться...

– Но было уже поздно, – пробормотал Брут.

– Да. Однако в действительности он хотел сказать, что нашёл их, попытался оживить – вернуть назад – и безуспешно. Девочки оказались уже слишком близки к смерти.

– Пол, и ты в это веришь? – воскликнул Дин. – Ты и вправду, как на духу, в это веришь?

Я хорошо покопался в своём сердце, подумал, как в последний раз, и кивнул. Я не только знал это сейчас, моя интуиция и раньше подсказывала мне, что с самого начала в истории Джона Коффи что-то не так, ещё когда Перси вошёл в блок с прикованным Коффи и заорал «Мертвец идёт!» во всю мощь лёгких. Я тогда подал ему руку, помните? Я никогда прежде не подавал руки человеку, пришедшему на Зелёную Милю, но я пожал руку Коффи.

– Боже, – произнёс Дин, – Боже правый.

– Твой ботинок – одна причина, – сказал Харри, – а другая?

– Незадолго до того, как отряд обнаружил Коффи и девочек, мужчины вышли из леса около южного берега реки Трапингус. Они увидели пятно смятой травы, много крови и остатки ночной рубашки Коры Деттерик. Собаки немного растерялись. Большая часть рвалась на юг, по течению вдоль берега. Но две из них – «хитрые» терьеры – хотели идти вверх по течению. Боб Марчант руководил собаками, и, когда он дал терьерам понюхать ночную рубашку, они повернули вместе со всеми.

– Терьеры запутались, так? – понял Брут. Странная, болезненная улыбка пряталась в уголках его рта. – Они не созданы для погони, по большому счёту, и поэтому перепутали свою задачу.

– Да.

– Я не понимаю, – сказал Дин.