Зелёная Миля

– А вот такая затея. Твои дети ещё в школу ходят, – сказал Брут. – Мы с Харри холостяки. Пол женат, но его дети уже взрослые и живут самостоятельно. А мы затеваем сумасшедший трюк, я думаю, что мы все почти уверены, что нас поймают. – Он спокойно глядел на меня. – Ты только, Пол, не сказал вот о чём: если даже нам и удастся вытащить его из-за решётки, но потом исцеляющие пальцы Коффи не сработают, Хэл Мурс первый посадит нас всех. – Он дал мне время ответить на это, вероятно, даже опровергнуть, но я не мог и поэтому промолчал. Брут повернулся к Дину и продолжал: – Не пойми меня превратно, ты тоже можешь потерять работу, но по крайней мере у тебя останется шанс уйти чистеньким, если поднимется шум. Перси подумает, что это шутка. Если ты будешь за столом дежурного, то сможешь сказать, что тоже так подумал, а мы ничего другого и не говорили.

– Мне всё равно это не нравится, – не сдавался Дин, но было ясно, что с этим придётся всё-таки смириться. Мысль о детях убедила его. – И всё нужно сделать прямо сегодня ночью? Вы уверены?

– Если что-то предпринимать, то сегодня, – сказал Харри. – Начать думать об этом, нервов не хватит.

– Давайте я возьму на себя лазарет, – предложил Дин – По крайней мере тут я могу помочь?

– Ты можешь делать всё, при условии, что не попадёшься, – согласился Брут.

Вид у Дина был обиженный, и я похлопал его по плечу.

– Как только заступишь, лови момент... хорошо?

– Будь спокоен.

Моя жена просунула голову в дверь, словно я подал ей сигнал.

– Кому ещё чая со льдом? – весело спросила она. – А тебе, Брутус?

– Нет, спасибо, – ответил он, – чего бы я сейчас хотел, так это глоток виски, но при нынешних обстоятельствах, пожалуй, не время.

Дженис взглянула на меня: губы улыбаются, а глаза в тревоге:

– Во что это ты впутываешь ребят, Пол? Но прежде чем я начал придумывать ответ, она подняла руку и сказала:

– Не обращай внимания, мне не нужно этого знать.

3.

Позже, когда все давно ушли и когда я уже одевался на работу, она тронула меня за плечо, повернула к себе лицом и пристально посмотрела в глаза.

– Мелинда? – спросила она. Я кивнул.

– Ты что-то можешь для неё сделать, Пол? Действительно что-то сделать или это всё несбыточные мечты, вызванные тем, что ты видел вчера ночью?

Я вспомнил глаза Коффи, руки Коффи и то состояние гипноза, в котором вошёл к нему, когда он позвал. Я вспомнил, как он протягивал руки к тельцу раздавленного, умирающего Мистера Джинглза. «Пока ещё есть время», – сказал он. И те чёрные мушки, ставшие белыми и пропавшие.

– Я думаю, что это, наверное, единственный её шанс, – вымолвил я наконец.

– Тогда используй его, – сказала она, застёгивая мою новую осеннюю куртку. Она висела в шкафу с моего дня рождения в начале сентября, но надевал я её всего два или три раза. – Попробуй.

И она почти вытолкала меня за дверь.

4.

В ту ночь – по многим причинам самую странную ночь в моей жизни – я заступил на дежурство в двадцать минут седьмого. Мне казалось, что я всё ещё ощущаю в воздухе слабый запах горелой плоти. Должно быть, мне померещилось: двери на улицу, в блоке и в помещении склада были открыты весь день, в течение двух предыдущих смен всё вымыли и выскребли, но мой нос этому не верил, и я не смог бы съесть ничего, даже если бы безумно боялся предстоящего вечера.

Брут появился в блоке без пятнадцати семь, Дин – без десяти. Я спросил Дина, не сходит ли он в лазарет за пластырем для моей спины, а то она болит с того утра, когда пришлось тащить тело Делакруа в тоннель. Дин согласился с радостью. Я даже думаю, что он хотел подмигнуть мне, но сдержался.

Харри заступил на дежурство без трёх минут семь.

– Как грузовик? – поинтересовался я.

– Он там, где договорились.

Что ж, неплохо. Потом какое-то время мы стояли у стола дежурного и пили кофе, избегая говорить о том, на что все мы надеялись: что Перси опаздывает, и возможно, вообще не придёт. Учитывая отзывы о том, как он провёл электроказнь, такой вариант был вполне вероятен.

Но Перси, по-видимому, придерживался известного правила о том, как снова оседлать лошадь, которая тебя сбросила, потому что вошёл в двери в шесть минут восьмого во всём великолепии своей синей формы: одна рука на бедре, в другой – деревянная дубинка в смешном самодельном чехле. Он пробил свою карточку, потом осторожно оглядел нас.

– У меня стартёр сломался, – объяснил он. – Пришлось крутить рукоятку.

– Ах, – проговорил Харри, – бедный малыш.

– Надо было остаться дома и отремонтировать, – мягко заметил Брут, – Зачем ты нужен тут с онемевшей рукой, правда, ребята?