Зелёная Морда, появись!

Картинку заливает белым светом, это открывается дверь. В объективе улыбающееся лицо человека средних лет. Лохматая кудрявая копна чёрных волос, очки в толстой роговой оправе, белая майка, трико.

«Папка, ну ты чё совсем?!» — истошно орёт хозяин камеры.

«Ха-ха-ха… — хохочет мужик. — Вы там в штаны не наделали?».

«Дядя Леша, ну зачем вы так…я чуть заикой не стал!»

«Вы же Зелёную Морду вызывали, пацаны! На что вы надеялись? Думали это волшебная фея?»

«Мы же так, в шутку! Просто играли!».

«В следующий раз будете играть в специально отведённых для этого местах, а не в туалете!».

5

Вытянутые лица и выпученные глаза друзей говорили о том, что они видят то, что-то такое, что не укладывается в их головах. Первым насторожился Лука, ещё в тот момент, когда увидел большой цилиндр и услышал детский шёпот. Через минуту его настороженность переросла в уверенность, что это то, о чём он подумал. Пьер тоже быстро понял, в чём дело и посмотрел на уплетающего хинкал Карася так красноречиво, что тот сам подбежал к друзьям и вместе с ними стал вглядываться в картинку. Ещё через минуту все поняли всё. Поняли, но не могли осознать, как это возможно.

— К-как?! — громко шептал Карась. — Это же мы, братан. И батя твой. Я это как щас помню. Но как!

— Ни Х… не понимаю! — бледный как полотно Лука продолжал впиваться остекленевшим взглядом в экран. — Получается, что кто-то нас снимал тогда? Но как блин?!

— Это был не кто-то, а ты. Видишь, камера опять на уровне глаз расположена?

— Экшн камера в начале девяностых. Это интересно! — завороженно шептала Марианна.

— Это что-то аномальное. Какие камеры, какие съёмки? Посмотрите, нам же там по восемь лет. Батя ещё живой. Ребята, я что сплю? Ущипните меня!

— Лука, мотни ещё назад! — попросила Марианна. Ей показалось, что она начинает что-то понимать.

Палец Луки снова надавил на обратную перемотку.

— Хватит! — шепнула Марианна, и когда палец приподнялся над кнопкой, прищурилась, всматриваясь в цифры. — ноль, четыре, ноль, пять, один, девять, девять, пять. — Бормотала она, пытаясь расшифровать, что стоит за этими цифрами. — Четвёртое мая тысяча девятьсот девяносто пятого года. Это дата, когда было сделано видео. Цифры до этого видимо время.

Постигшее Марианну озарение, осталось почти не замеченным, так как три пары вытаращенных глаз, уже прилипли к экрану.

***

Мелькающие в объективе кеды громко топают по выкрашенному в зелёный цвет дощатому полу. Этот пол, не перепутать ни с одним другим. При одном на него взгляде, можно почувствовать характерный запах, услышать скрип досок, топот множества ног и детские крики. Хозяин камеры поднимает голову от пола и оказывается в водовороте галдящих школьников. Пацаны одеты в тёмно синие костюмы с эмблемами на рукавах, а девчонки в бурые платья в белых рюшках.

«Здарова Димон!» — Появившийся в объективе пухлый прыщавый пацан протягивает руку. Это Вовка Кряжин, второгодник, которого перевели в сентябре из седьмой школы.

«Привет Вован» — звонкий шлепок встречающихся ладоней знаменует пацанское приветствие.

Следующим появляется длинный как жердь белобрысый пацан. Белые руки сухими ветками торчат из коротких рукавов пиджака. Пацан перерос этот костюм ещё два года назад, но предки так и не удосужились купить ему новый. Это Слава Панин по прозвищу Штукатурка.

«Привет!»

«Здарова Штука!»

Коротышка и ботаник Тоха Рюшин, бросает блик от толстых линз очков на объектив.

«Здравствуй Дима!»

Этому хозяин камеры просто машет рукой.

Смуглый черныш, Максим Ширкунов — играет в футбол лучше всех в параллели.

«Здарова Макс!»

Два неразлучных друга Сёма Дедовских и Паша Старовойтов. Эти два хитрожопа всегда что-то замышляют.

«Привет пацаны!»

«Привет…привет!».

Красотка Ирка Коростелёва проходит мимо, задрав голову. Не больно то и нужно с ней здороваться. Дальше одни девки. Хохотушка Диана Маликова, страшная как ядерная война Оля Баранова, высокомерная Соня Шарипова. Ожившие, выдернутые из тёмных закутков памяти лица, одно за одним, продолжают появляться и исчезать в объективе камеры. Кучка детей столпилась у окна, и солнечный свет, слепя объектив, не даёт разглядеть, кто там стоит. А ведь это так интересно. Пусть даже они из другого класса, всё равно роднее и милее этих лиц ничего нет.

«Лукин!» — объектив разворачивается. Одна фигурка отделяется от кучки, стоящей возле слепящего окна. Это девочка. Она высокая и голенастая. Густые чёрные волосы поделены надвое и заплетены в косички. В руке девочки жёлтый портфель.

«Лукин, ты когда мне тетрадь по географии вернёшь? Всё переписал?».

***

Голова Луки резко развернулась к Марианне. Ему было необходимо увидеть её реакцию. Бледная с отвисшей челюстью, она только и делала, что крутила головой, как механическая кукла.

— Этого не может быть! Этого просто не может быть! Как? — лепетала она неживым голосом.

— Ребята, у меня есть только три объяснения происходящему. — прошептал Лука, продолжая смотреть на строгое лицо девочки, глядящей на него с экрана. — Либо я сплю и вижу сон, либо мы все находимся под массовым гипнозом, либо…