Зелёное пальто

Маэстро, как увидел, аж затрясся. Он стал ходить перед этим великолепным инструментом гладить его и, катая перед собой барабан, твердить: «Орган и барабан, орган и барабан…» Потом заставил меня крутить какое-то колесо, а сам стал играть одной рукой и одной ногой на органе, а другой ногой и другой рукой стучать по барабану. Музыка звучала странная, но за душу брала!

Все были в полном восторге.

Маэстро как опытный человек разъяснил нам, что получение «Глобуса»– это очень сложный процесс. Для получения его, кроме таланта и органа, нужны деньги.

А у маэстро, как он пояснил, денег нет.

Поэтому ему нужен продюсер. Естественно, с деньгами.

Продюсером сразу же согласился стать я. И мы с маэстро заключили договор.

Также ему понадобится подруга, которая будет закатывать скандалы и сцены ревности – для прессы и телевидения.

– Ею буду я! – перебила маэстро старшая сестра.

А еще нужен антураж. Для этого я предложил папу, он как раз у нас немного «двинулся по фазе» [29] на почве познания вечной истины.

Маме решили поручить рекламное сопровождение проекта.

Ну, а младшая сестра согласилась обеспечить нам безопасность. Вся семья снова оказалась при деле.

Вначале все шло великолепно.

Чтобы финансирование проекта маэстро шло без задержки и в полном объеме, я заложил весь свой бизнес и всю семейную собственность в «Инкомбанк».

Быстро отремонтировал здание Дворянского собрания.

Вызвал, да… да… опять из Голландии, мастеров. Они отреставрировали и настроили нам орган.

Купил как расходный материал с полсотни барабанов.

И таким образом создал все условия для творчества нашего гениального маэстро.

Дело двигалось.

Маэстро творил.

А мы каждый занимались своим делом.

Старшая сестра регулярно заставала маэстро с кем-то, где-то, закатывала ему скандал, о чем не переставали писать газеты.

Младшая отбивала полчища папарацци и сумасшедших новаторов.

Так, нам предлагали использовать вместо органа реактивные двигатели самолетов, а вместо барабанов – человеческие головы.

Ведь голова – лучший резонатор в природе, при этом очень убедительно это демонстрировали, стуча себя по макушкам то гаечным ключом, то стулом.

Папа как услышал, что на плечах у него резонатор, впал в истерическое состояние и договорился до того, что мозг человека не что иное, как специальный аппарат для передачи импульсов от Бога к нам и обратно. А раз так, то человек уже бессмертен.

Всё, что он делает, от чихания, до чесания, уже моментально передается мозгом (т. е. читай резонатором) – Создателю. Значит, этот резонатор, т. е. голову, надо отделить от тела и использовать ее по назначению, а не как предмет, издающий звуки, отращивающий волосы и поглощающий пищу.

После десятой попытки папы отделения своей головы от своего же тела мы опять засунули ему в рот клизму, залили ее спиртом и стали водить на пресс-конференции только в смирительной рубашке.

Но, несмотря на все эти трудности, через год маэстро написал-таки свою органно-барабанную симфонию.

Пришла пора собираться в Америку, на конкурс музыкантов, в Лос-Анджелес.

Перед самым отъездом маэстро привел американца, представляющего одну известную японскую корпорацию, и заявил, что некоторые серьезные люди предложили поставить главным продюсером нашего проекта этого американца.

А меня перевести в ассистирующего продюсера. Иначе, мол, не видать нам ни Америки, ни первой премии как своих ушей.

А всем хотелось в Америку.

И я, поколебавшись секунду, согласился. В то время ни я, ни маэстро не представляли разницы между главным продюсером и ассистирующим продюсером.

С помощью нового продюсера нам быстро открыли американские визы и… Мы полетели.

Новый продюсер – первым классом. Мы, семьей и Маэстро, экономклассом.

Я, честно сказать, сильно волновался. Вспомнилась моя первая поездка за границу, в Израиль.

Еще в годы перестройки.

Тогда меня при спуске с парохода на Землю обетованную тормознули представители израильской разведки.

Из Моссада. Люди серьезные.

Они уточнили некоторые подробности моей биографии, а именно тот самый злосчастный кризис на Синайском полуострове, за участие в котором я получил орден. А уточнив, вежливо вернули меня назад на пароход.

Вот поэтому и волновался.

Вроде сам никогда не участвовал в боевых действиях против США. Но из дома захватил на всякий случай фото моего дяди, который братается с американским солдатом на Эльбе в мае сорок пятого года.

С другой стороны, кто его знает, вдруг всплывет моя курсовая работа в университете: «О загнивании империалистической экономики США в период успехов развитого социализма в СССР».

Американцев вживую я видел всего один раз, еще в годы перестройки.

Меня, тогда директора рынка, друзья нашего губернатора пригласили на встречу с американской делегацией химиков, физиков и математиков, приехавшей к нам с дружеским визитом из какой-то американской Кремниевой долины. Встреча происходила в большом лекционном зале нашего Нижнеокского университета.

Американцы сразу начали чертить длинные формулы и знаки на огромной доске в аудитории.