Земледелие

Композиция катоновского «Земледелия» неожиданно оказывается тем моментом, который освещает очень многое в истории сельского хозяйства древней Италии. Если перед нами не груда случайных заметок, а созданная по определенному плану работа, то совершенно естественно автору пройти мимо второстепенного и особенно внимательно, не боясь повторений, а наоборот, пользуясь ими как прекрасным средством воздействия на тех читателей, для которых предназначил он свою книгу, остановиться на том, что считает он важным. Это не была та аудитория прирожденных горожан, для которых писал Колумелла, имевший в виду людей, наезжавших к себе в имения, как на дачу. Им, если бы они пожелали заняться хозяйством, надо было объяснять все - от техники пахоты до способа, как сушить винные ягоды. Круг читателей Катона составляли ближние и дальние соседи, люди если не одного сословия, то во всяком случае более или менее одинакового имущественного ценза. И в хозяйстве толк они понимали, но медленнее, чем старый цензор, угадывали новые хозяйственные требования и хуже, чем он, ориентировались в новом. Катон прекрасно знал этот круг, равно как и знал, что этим людям превосходно известно и в чем они отстают по своей тяжелодумной косности.

Мы отметили уже в «Земледелии» два приема композиции: «зигзаг» и «низку». «Низка», т. е. такой способ композиции, при котором один элемент повествования присоединяется к другому, обходится обычно без повторений и возвращений к одному и тому же члену. Типичными примерами такой манеры писать могут служить главы об уходе за виноградником (33) и о том, на какой почве что сеять (34). Письмо «зигзагом» подразумевает возвращение к одной и той же теме, т. е. постоянное повторение с прибавлением новых, уточняющих и обогащающих подробностей. Чрезвычайно любопытно, что именно так пишет Катон о том, что касается маслины и ухода за ней: удобрения, ее обрезки и специального ее окапывания (гл. 27 - 29; 36). Прибавим к этому, что нет ни одного отдела в «Земледелии» (кроме, естественно, «Зимы»), где не говорилось бы о маслине. В то же время чрезвычайно подробно и обстоятельно сообщена техника пересадки плодовых деревьев и маслин, устройства масличных питомников, прививки плодовых деревьев и, в частности, маслины. Особое внимание к этому дереву вызвано было, разумеется, реальными соображениями. Знаменателен тот пункт, на котором автор останавливается особенно настойчиво, неоднократно к нему возвращаясь, - это удобрение и окапывание маслины. Маслина была старинной знакомой и для кампанских и для латинских садоводов: если на этом пункте надо было так настаивать, столько раз к нему возвращаться и столько раз его повторять, то это могло означать только то, что в уход за этим деревом надлежало ввести новые элементы, содействующие повышению урожайности и доходности. Вряд ли мы ошибемся, сказав, что во времена, предшествовавшие Катону, маслину как правило не удобряли. Дерево это нетребовательно, может жить и давать плоды, будучи вовсе заброшено: старые хозяева безжалостно пользовались этими его свойствами, сосредоточивая все внимание и все заботы на прихотливой и капризной виноградной лозе. Хозяйственная ситуация катоновского времени потребовала от маслины урожаев значительно больших, чем те, которые она давала, будучи предоставлена сама себе. Рынок для сбыта масла значительно расширился: южная Италия была, после войны с Ганнибалом разорена; количество масла и вина, ею поставляемое, сократилось. Между тем спрос на масло очень возрос, главным образом, вследствие усиленной колонизации долины р. По (где маслина, за исключением редких маленьких уголков, не растет). Выгодно было иметь много масла, но для получения его требовался соответственный уход. В этом уходе совершенно неслыханным требованием было удобрение и окапывание маслины, и Катон не жалеет времени и сил, чтобы внедрить в сознание своих современников необходимость этих работ в маслиннике.