Земледельцы

Уже в 1937 году Пустовойт убеждается, что родился сорт особенно высокого качества. Это растение пышнолистное, толстостебельное, с огромной корзинкой, наполненной мелкими черными семечками. Лузга в них туго облегает ядро. Масла в ядре около 45 процентов, урожайность близка к 25 центнерам с гектара, и выход масла, таким образом, подскакивает сразу чуть ли не до тонны с гектара! Тонна масла…

Здесь необходимо сравнение.

Один гектар земли, как известно, может прокормить две коровы в год. Хорошие две коровы дадут за это время 7–8 тонн молока. В этом молоке при жирности не менее 4 процентов будет 3–4 центнера масла. А подсолнечник дает 10 центнеров. Вот так! Да еще шрот, или жмых, для прокорма все тех же коров…

Успех позволяет селекционеру заявить, что он пока де видит предела роста масличности у семянок подсолнечника. Не наблюдает он и никаких патологических изменений‘в растении. Значит, можно и нужно продолжать селекцию на масло. В растении скрыто огромное богатство. Надо выявить его и дать людям!

За четыре года Пустовойт создает два новых масличных сорта. Можно ли еще быстрей?

— Да, можно, — утверждает он.

Все дело в объеме селекционной работы — в количестве скрещиваний, в количестве и качестве отбираемых и изучаемых семей, в быстроте анализов.

Снова дни, заполненные работой. Опять он находится в поле не меньше 14 часов в сутки, но теперь по вечерам еще дольше засиживается в кабинете и много пишет. У него появилась потребность делиться с другими всем удачным — и неудачным тоже. Ведь все случалось в работе, которую он проводит вот уже почти 30 лет.

Примерно в. это время заканчивался тот длительный и полный всяких неожиданностей период работы с подсолнечником, который сам Василий Степанович однажды с горькой иронией назвал «периодом нудного умалчивания».

За эти долгие годы сорта «Круглика» завоевали почти всю Южную Россию и Украину, начисто вытеснив другие сорта, за исключением, пожалуй, только трех сортов ростовской опытной станции «Маяк», где очень удачно и перспективно работал Л. А. Жданов.

В агрономических журналах и специальной литературе имя Пустовойта встречается довольно часто, но о нем почему-то говорят больше как о хорошем агрономе, нежели самобытном селекционере. Правда, Пустовойт продолжает заниматься и совершенствованием‘приемов агротехники: все чаще и чаще приемы, испытанные им на полях «Круглика», находят применение в тысячах колхозов и совхозов — например, новый способ лущения земли из-под подсолнечника для следующих за ним озимых вместо обязательной тогда вспашки. Сам Василий Степанович очень часто выступает на агрономических совещаниях в городах и станицах Кубани. Он умеет говорить так убедительно, что его слова запоминаются и становятся руководством к действию. Но, странное дело, о своих сортах подсолнечника он почти всегда рассказывает скупо. Объяснение столь очевидному парадоксу надо искать в характере Пустовойта.

— Сорта, если они хороши, сами находят дорогу в поле. Что о них толковать? — обычно говорил Василий Степанович, когда его спрашивали, почему он не пропагандирует новые формы. И переводил разговор на другую тему.

Обратим внимание еще на одно обстоятельство: все новые сорта, созданные им, названы по номерам с обязательным прибавлением слова «круглик». Таков один из первых — «круглик-А-41», таковы и последние — «круглик-1846» и «круглик-3519».

Пустовойт как бы оставался в тени, незамеченным…

Теперь селекционер работал, как говорится, не сам по себе, а в коллективе Института масличных культур, точнее — во Всесоюзном научно-исследовательском институте. Его лаборатория подсолнечника уже не единственная, а одна из многих.

Правда, главная лаборатория. У нее расширены поля, увеличен штат, никаких «узких мест» не существует. И это положение придает Пустовойту дополнительную энергию.

В одном 1938 году Василий Степанович со своими помощниками просмотрел в селекционной и семенной элите около 500 тысяч корзинок! Он не ограничился полями института, ездил в Березанку, где располагался семеноводческий совхоз, в Ленинградский и Тбилисский районы на Кубани, в Ставрополье, предгорья Кавказа — словом, организовал самый широкий поиск всяких мало-мальски выделяющихся растений. Почти 10 процентов своих находок он пропустил через лабораторию. Рушковский вспоминал потом, что в том году они сделали 20 тысяч анализов на масличность, 35 тысяч анализов на лузгу! А сколько данных об урожайности, иммунитете, физиологии растений зафиксировал сам Пустовойт!.. Об этом свидетельствовали только толстые книги, хранящиеся в его кабинете на втором этаже лабораторного корпуса.